Охотник за судьями

Как и предупреждал Андерхилл, губернатор Коннектикута был в дурном настроении. Однако он изумительно владел собой. Ни слова обиды на Его Величество или герцога Йоркского за нарушенные обещания. Уинтроп выпил свою горькую чашу в одиночестве и явился предоставить себя в распоряжение Короны.

Уинтроп и Стёйвесант давно знали друг друга. Когда дойдет до переговоров, их будет вести Уинтроп. В случае успеха он окажется у стола и сможет поймать кое-какие крохи, раз уж вся земля отсюда до Тихого океана ему не досталась.

Андерхилл был страшно зол. Он не мог расхаживать гордо, хлопая товарищей по спинам и провозглашая рассвет нового Криспианова дня[59]. Не мог призывать их снова кинуться в пробой. Лонг-Айлендскому Цинциннату ничего не оставалось, как роптать на жену, пославшую квакершу-няньку — девчонку, девчонку в фартуке, черт бы его побрал! — следить, чтобы муж не нарушил данного им обета ненасилия.

Благодарна ходила за стариком по пятам, ни на минуту его не покидая. Она мило спрашивала, не желает ли капитан присоединиться к ней в безмолвной квакерской молитве. Нет! Капитан, черт побери, не желает присоединиться к ней в безмолвной квакерской молитве, будь она неладна! Чтобы капитаном Джоном Андерхиллом, героем форта Мистик и Паунд-Риджа, Ахиллом Новой Англии, помыкала эта… девчонка! Она укоризненно цокала языком и грозила капитану пальцем прямо при всех! Невыносимо!

Унижение еще усиливалось оттого, что девчонка где-то достала попугая. Он сидел у нее на плече и вопил. Где, во имя всего святого, она его выкопала? И что, во имя всего святого, он делает здесь, на военном совете?

Попугай научился передразнивать Благодарну:

— Деее каппита Нандеррррррхил! Уак!

Андерхилл пытался добиться, чтобы попугая не пускали в дом, но остальные солдаты и слышать об этом не желали. Они прямо усыновили эту проклятую тварь. Пусть остается! Они соперничали за право покормить птицу. Андерхилл выдвинул ультиматум: или он, или попугай! Голосование решило в пользу попугая.

Почему Ханкс ничего не делает? Во всем виноваты он и этот дурачок Сен-Мишель. Это они привезли девку в Киллингуорт, и теперь жене капитана есть кого послать его мучить.

Где же Ханкс?

Ханкс был всего лишь в нескольких сотнях ярдов от дома — он вглядывался в подзорную трубу, пытаясь увидеть сигнальную башню в форте Стёйвесанта.

День клонился к вечеру, тени удлинялись. Ханкс сидел тут с тех самых пор, как вернулся с переговоров. Он перебирал в памяти подробности разговора в губернаторском доме. Удалось ли ему убедить Стёйвесанта, что Кунц — пособник цареубийц? Бросил ли Стёйвесант Кунца в тюрьму? Или же Кунц убедил Стёйвесанта, что невиновен? Не смирился ли Стёйвесант с потерей своей драгоценной птицы, лишь бы оставить у себя пленника? И не возбудила ли вся эта история подозрений у губернатора по поводу грядущего визита английской эскадры?

Ханкс услышал шорох за спиной. Пришла Благодарна. На руке у нее сидел Иоханн. Попугай привязался к девушке. Казалось, у нее дар общения с животными.

При виде человека, выдравшего у него два пера, Иоханн сощурил глаза, втянул голову в плечи и зашипел.

— Ш-ш-ш, Иоханн. — Благодарна погладила его по голове. — Все хорошо. Полковник не сделает тебе больно.

Иоханн, кажется, не поверил. Благодарна поднесла руку к ветке дерева. Иоханн перепорхнул туда. Благодарна привязала его за лапку к ветке и села на землю рядом с Ханксом, который снова начал наблюдать в подзорную трубу.

— Есть что-нибудь?

— Нет. Что там в доме?

— Прибыл один из разведчиков капитана Андерхилла. У места под названием Моричес видели в море четыре корабля.

— Николс совсем близко. Если ветер не переменится, он будет тут завтра.

Они сидели в молчании. Солнце стояло низко над Манхатосом, очерчивая силуэты строений, крепости, мельницы, виселицы.

— Что они сделают с Балти, если он все еще будет у них, когда придет Николс?

Ханкс опустил подзорную трубу и потер глаз:

— Трудно сказать. Стёйвесант не обрадуется, узнав, что Николс приехал вовсе не лизать его ж… что Николс приехал захватить его колонию. Настолько ли сильно он разозлится, чтобы… — Ханкс снова одернул себя. Улыбнулся. — Ну, он заполучил идеального заложника, верно? Порученец Короны. Зять важного чиновника Морского управления. Ценный товар. Ему не причинят вреда.

— Но английский полковник, он не откажется от своей миссии ради одного английского заложника.

— Нет.

— И что тогда?

— Вы точно как Балти. Он тоже вечно спрашивает: «Что теперь?»

— Его сильно пытали?

— Сомневаюсь, что зашли далеко. Наш Балти не из тех, кто корчит из себя героя.

— Но он был героем. Для нас обоих. — Благодарна заплакала.

Ханкс обнял ее за плечи:

— Как я могу продолжать наблюдение, если вы плачете?

— Извини. Я нынче все время плачу.

— Как там Цинциннат? Общается со Святым Духом?

Благодарна засмеялась:

— Я потому и ушла с Иоханном. Капитан грозился зажарить его на ужин.

Они взглянули на Иоханна, который в это время грыз сосновую шишку.

— Он жесткий, капитан зубы сломает.

— Смотри! — Благодарна указала через реку.

Ханкс посмотрел в подзорную трубу и увидел четыре вымпела.