Охотница за снами

Какой смысл истерить на тему «нахрена вас понесло в болото»? Правильно, никакого. И лучше без ноги, но жить.

Я расстегивал ремень, попутно выискивая взглядом подходящий сучок для закрутки, но Тайра жестом остановила меня. Подошла к девочке и резким движением надорвала плотную ткань.

- Это не опасно, - сказала она женщине. – Просто много крови. Я остановлю.

- Тайра, - прошептал я ей на ухо. – Здесь никто так не может.

- Не бойся. Я понимаю.

Она положила ладонь на рану, слегка надавив, и закрыла глаза. Лицо чуть побледнело, стало жестким – как и в тот раз, когда залечила свою ссадину.

- Ну вот и все, - сказала Тайра через несколько минут и убрала руку.

Я ожидал увидеть подживший розовый шрам, но под коленом оказалась слегка сочащаяся кровью ранка.

- Как вы это сделали? – ошеломленно спросила женщина.

- Восточные практики, - вместо Тайры ответил я. – Главное – правильно надавить. Артерия не задета, но место такое… кровавое. Больно? – спросил я девочку, та покачала головой и встала. – Идти можешь?

Сделав несколько шагов, она кивнула, как будто от испуга разучилась разговаривать.

- Надо бы затянуть чем.

Женщина задрала свитер, оторвала по кругу длинную полосу от белой трикотажной майки, и я забинтовал девочке колено.

- Идите потихоньку и не лезьте больше в болота.

- Спасибо вам огромное, - всхлипнула женщина и повела дочку за руку в сторону озера.

Тайра, бледная, как полотно, опустилась было прямо на мох, но я успел подхватить ее.

- Куда на мокрое? Пойдем.

Я привел ее на сухую полянку, вытащил из рюкзака пенку и расстелил под сосной. Тайра села, прислонившись спиной к стволу, закрыла глаза. Поглядывая на нее с беспокойством, я пристроился рядом, налил кофе из термоса, достал бутерброды.

- Получше? – спросил, заметив, что после еды ее лицо порозовело.

- Да. Это очень много сил отнимает. Когда кому-то. Себе легче.

- Ты все можешь так лечить? Все у вас могут?

- Нет, - она покачала головой. – Остановить кровь, залечить рану, снять боль. Но не всякую боль. Больше ничего. Я не стала до конца, чтобы не было странно. Мы обычно это скрываем. У нас тоже могут не все. Только некоторые…

Тут Тайра снова произнесла то длинное загадочное слово, и я, не удержавшись, напомнил:

- Ты обещала рассказать. Когда сможешь.

- Да. Попробую. Как у вас называются те, кто в лесу ловят зверей?

- Охотники.

- Мы – Охотники за снами, - Тайра снова смотрела куда-то сквозь пространство. - Не совсем за снами, конечно. То, что у меня рядом с кроватью, в клетке – это ларна. Никто не знает точно, живые они или нет. Люди у нас не могут видеть сны сами. Засыпают и оказываются в темноте со своими мыслями. Ларны дают сны. Такие, что ярче жизни. Настоящие ларны живут в лесах.

- Но охотиться за ними опасно?

- Да. Это запрещено. Можно на всю жизнь попасть…

- В тюрьму? - подсказал я, и она кивнула.

- А еще в лесу растут кусты, у которых вместо листьев стрелы. С ядом. Когда кто-то проходит мимо, куст их выпускает. А потом ветки оплетают еще живого и съедают. Даже самые лучшие Охотники не всегда могут их заметить вовремя.

Я вспомнил рваный шрам у нее на бедре.

- Если это так опасно и запрещено, зачем вы этим занимаетесь? Ради денег?

- Да, лесные ларны стоят очень дорого. Есть еще другие, их выращивают специально, но они намного слабее. И сны дают совсем другие. Не похожие на жизнь. Как живые картинки в том ящике… теле?..

- В телевизоре.

- Но не только ради денег, - Тайра задумчиво посмотрела на меня. – Мне кажется, тебе это знакомо. Игра со смертью. Я чувствую это в тебе.

Меня словно водой ледяной окатило.

- Это было давно. И это была не игра, Тайра. Я был спасателем. Тем, кто спасает людей, когда им угрожает смерть. Ради других. Не ради себя.

Правда, Андрей? Совсем-совсем не ради себя? Ни капельки? Не лукавишь?

Я отмахнулся от этой мысли и продолжил – чуть раздраженно, злясь на себя:

- А вы? Не знаю, мне кажется, это глупо – рисковать жизнью только ради самого риска. И ради денег.

- Ради других тоже! – бирюзовые глаза Тайры потемнели, и я утонул в них, как будто захлестнуло морской волной. – Да, люди платят дорого - но за то, что им нужно. За сны.

- За обман. За то, что якобы лучше жизни.

- За покой! – возразила она. – Ты бы хотел каждую ночь оставаться только со своими… своей… совестью, да?

Я запнулся. Нет, точно не хотел бы. Мне хватало мыслей днем.

Какое-то время мы молчали, потом Тайра слегка коснулась моей руки кончиками пальцев.

- Не сердись, Андрей. Знаешь, я только сейчас подумала, что попала сюда из-за ларны. Не попала бы, если б не она. Моя старая умерла, и я пошла в лес за новой. За новым обманом, как ты говоришь. Может, все это, - она неопределенно махнула рукой вокруг себя, - и есть новый обман? Трина – я так ее назвала – показывает мне очень странные сны.

Взяв бумажную салфетку, в которую были завернуты бутерброды, Тайра разорвала ее и показала на клочок:

- Что это?

- Бумажка, обрывок, - я пожал плечами.

- Обрывок, - повторила она. – Что-то рваное. Такие вот сны я вижу. Обрывки. Все перепутано. И забываю их сразу, когда просыпаюсь.