Охотница за снами

- Такие сны здесь видят все люди. Может, и ты – свои, не от ларны? Может, тебе больше не нужен… обман?

Лицо Тайры стало растерянным, взгляд испуганным, губы чуть приоткрылись.

Я не выдержал, дотянулся и поцеловал их – горьковато-сладкие, пахнущие кофе и почему-то ванилью…

25.

Тайра

Это не было лукавством. Скорее, он пытался обмануть сам себя. Тот, кто не любит риск, никогда не станет заниматься чем-то опасным. Неважно, будет ли он делать это для себя или для других. Хорошо, когда можно утолить свою жажду – и при этом помочь кому-то. Спасатель… Это было очень похоже на него. Прийти на помощь тем, кто попал в беду. Интересно, почему он перестал заниматься этим? Что-то произошло?

А вот я действительно лукавила. Да, людям нужен был отдых от дневных забот и волнений. Но для этого вполне хватало ларн с ферм. Лесные ларны уводили в такие волшебные края, что обычная жизнь становилась не интересна. Кое-как прожить день, дождаться ночи, погрузиться в сладкие грезы. Любовь, роскошь, слава, власть – ларны знали, что кому нужно. И мы, Охотники, приносили людям эти миражи, попутно играя в свои игры со смертью, да еще и получая немалые деньги.

Я чувствовала, что Андрей взбудоражен произошедшим. Мне хорошо было знакомо это чувство, когда опасность остается позади, а раздражение и усталость мешаются с пьянящим торжеством. Мы помогли девочке, которой не повезло дважды. Она утонула бы в болоте, если б Андрей ее не вытащил. И, скорее всего, умерла бы от потери крови, если б я не не залечила ее рану. И хотя я была совсем без сил, испытывала то же самое, что и он.

Этот поцелуй… он напомнил мне, с какой жадностью мы с Энгардом набрасывались друг на друга, пройдя все ловушки стрельцов и оказавшись на поляне ларн или вернувшись домой. Риск, опасность, дыхание смерти возбуждали, подстегивали так, как будто каждая близость была одновременно первой и последней.

Только сейчас я поняла, что имел в виду отец, когда говорил: жизнь Охотников – иллюзия. В Аранте кое-где по поймам рек росла дайна – трава с лиловыми листьями и мелкими желтыми цветами. Ее сушили, поджигали и вдыхали дым, который обострял все чувства, делая мир ярче. Но как только его действие заканчивалось, все вокруг становилось еще более серым и унылым.

Охота была для нас такой же дайной. Жизнь на грани смерти переливалась всеми цветами радуги, а чувства были острыми, как листья стрельца. Я любила Энгарда, однако была бы эта любовь такой же дикой, необузданной, рвущей в клочья, если б мы занимались не охотой, а выращиванием овощей на продажу?

Я думала, что попрощалась с ним, когда Кора показала его мне в последний раз, но на самом деле это случилось в другом сне. Был ли это сон Трины, или я на действительно видела теперь свои собственные сны, как сказал Андрей? Неважно. Проснувшись, я поняла это отчетливо и без горечи. Энгард ушел навсегда, туда, где живут воспоминания.

Когда Андрей поцеловал меня, я испугалась, что все повторится. Хотелось совсем других чувств. Тех, которые не нуждаются в том, чтобы их подталкивала опасность. Меня тянуло к нему с самого первого дня, и я знала, что влечение взаимно – женщины всегда знают это, без слов и каких-либо внешних признаков. Но… только не так. Те, кто вдыхают дым дайны, держат дома лесных ларн или ходят в Леса на охоту, уже не могут без этого. Чувства, которые рождаются на пике опасности, бледнеют и гаснут, когда все спокойно.

Я отвечала на его поцелуи, все более нетерпеливые, горячие, и понимала, что надо остановиться, пока еще возможно. Но как же это было трудно!

- Андрей, пожалуйста, не сейчас, - прошептала я, когда его губы скользнули к уху, потом по шее вниз. – Не здесь.

Он посмотрел на меня с недоумением, продолжая крепко обнимать за талию.

- Почему, Тайра? Что-то не так? Мы здесь одни. Или я слишком тороплюсь?

Я молчала. Как объяснить то, что сама понимала словно на ощупь? Пусть лучше думает, что рана девочки отняла у меня слишком много сил.

- Ты сможешь идти? – спросил Андрей меня так же, как и ее.

- Да, - с облегчением вздохнула я. – Только не быстро.

Он собрал в заплечную сумку подстилку и остатки еды, и мы пошли в обратную сторону. Буря внутри постепенно улеглась. Если б еще удалось справиться с напряжением, заставлявшим выискивать взглядом темно-зеленые блестящие стрелы, которых здесь не могло быть.

- Адреналин, - Андрей наклонился и сорвал гриб с ярко-оранжевой шляпкой.

- Он так называется? Гриб?

- Нет. Это подосиновик. Когда происходит что-то опасное или непонятное, тело начинает вырабатывать такое вещество – адреналин. Кого-то оно заставляет убегать и прятаться, кого-то наоборот – драться. Некоторые люди не могут жить без опасности, потому что она как соль для еды. Как наркотик. Это то, к чему привыкаешь и уже не можешь без него обходиться.

- Да, - кивнула я. - Опасность – нам обоим без нее, как без соли. Но я не хочу, чтобы только она заставляла нас…