Охотница за снами

- Не было, - задыхаясь, подтвердил Марвен. – Я услышал. Уже потом. Когда полетели. Поздно. Хорошо, что успел…

Я встала перед ним на колени, ножом срезала оперение стрел, расстегнула эрмис. Резко выдернула острые концы и положила на раны ладони, чувствуя влажное тепло обильно сочащейся крови. Хоть и старалась не всхлипывать, слезы градом катились по щекам, капали на грудь Марвена. Слабость заливала волнами, сильно кружилась голова, звон в ушах становился громче, и я боялась, что потеряю сознание.

- Не плачь, Тайра, - со слабой улыбкой попросил Марвен. – Мне легче. Не так сильно болит. Спасибо тебе.

Я знала, что ничего не поможет. Что он умрет. Но хотя бы не так мучительно, как многие другие. И Марвен тоже это знал. Ему стало легче – но больно было мне. Так больно!

- Андрей, ветки! – крикнула я, почувствовав шевеление за спиной.

Побеги тянулись к нам, вытягивались буквально на глазах, подбираясь все ближе. Стрелец чуял смерть и рассчитывал поживиться добычей. Схватив нож, Андрей обрубил ползущие по траве плети, похожие на щупальца.

- Прости, Андрей, - прошептал Марвен. – И ты, Тайра, прости меня. Я полюбил тебя, как только увидел. И никогда не переставал любить. Поцелуй меня…

Глотая слезы, я наклонилась и коснулась губами его губ – сухих и горячих. И почувствовала его последний вздох. Глаза неподвижно смотрели куда-то мимо меня, и я закрыла их ладонью.

Сколько прошло времени? Я сидела, уставившись в одну точку. Мыслей не было – только одно всепоглощающее отчаяние.

- Тайра… - Андрей дотронулся до моих волос. – Нам надо его похоронить. Но даже могилу выкопать нечем.

- Охотники не копают могилы, - я покачала головой. – Кто один, того пожирают кусты. Если вдвоем – находят низинку, заваливают тело ветками и камнями, чтобы не добрались звери. Я была с Энгардом одна. Все из-за меня, Андрей. Энгард закрыл меня собой. Марвен тоже… Я всем приношу несчастье. И тебе. Если бы не я, ты бы не попал сюда. Лучше б я погибла еще тогда…

67.

Андрей

Уныние – вот о чем мы забыли. Но даже если б и вспомнили, вряд ли это помогло бы. Видимо, оно было заготовлено для нас в качестве последней линии обороны. Самой главной. И я не представлял, как ее преодолеть. Да и надо ли?

Рядом нашелся небольшой овраг, и я с помощью Тайры перенес туда Марвена. Причем заставлять ее пришлось едва ли не пинками. Но это отняло у нее последние силы. Опустившись прямо на сухую прошлогоднюю траву, она неподвижно уставилась в одну точку. Я завалил овраг ветками, прикатил несколько камней, а потом сел рядом с ней. И понял, что не хочу больше ничего.

Кажется, что-то подобное я испытывал, только когда стало ясно, что в отряд после травмы уже не вернусь. И, пожалуй, сразу после развода с Юлей. Отчаяние, а потом полная апатия.

- Тайра… - язык и тот ворочался через силу. – Надо идти. Хоть вперед, хоть назад. Не здесь же оставаться.

По правде, я и сам не был в этом уверен. Зачем куда-то идти? Зачем что-то делать? Какой в этом смысл? Лечь прямо на землю, свернуться, как зародыш в утробе, закрыть глаза – и пропади все пропадом.

- Оставь меня в покое, Андрей, - не ответила, а прошелестела Тайра. – Марвен погиб. И мы тоже погибнем. Хоть вперед пойдем, хоть назад. Здесь останемся – все равно умрем. От голода. Или замерзнем. Какая разница?

Я был с ней полностью согласен. Что бы мы ни увидели в чаще, это не позволит нам вернуться обратно в мой мир. Идти назад в Вестер? Или в эту… как ее? Лигалию? И что там? Абсолютно тупая и бессмысленная жизнь, попытки приспособиться к тому, что всегда будет чужим. Цепляться друг за друга, искать смысл в этом? В любви? Да нет в ней никакого смысла. Желание рано или поздно уляжется, останется привычка. Не живут люди только ради любви, всегда есть что-то еще. Дети, работа, увлечения. А что у нас? Ничего.

Любовь? А есть ли она? Не вообще, в глобальном смысле, а между нами? Или это тоже одна из иллюзий? Из множества иллюзий, которыми наполнен мир. Хоть мой, хоть этот. И другие миры, если они действительно есть. Не иллюзия только одно – что все бессмысленно. Каждый, кто родился, рано или поздно умрет. И от него ничего не останется. Как будто идешь по песку на берегу моря. Сначала видны следы, потом они наполняются водой – и снова ровный гладкий песок. Какое-то время тебя еще помнят. Потом не остается и тех, кто бы мог помнить.

Марвен любил Тайру, иначе не закрыл бы ее собою от стрел. Но какую Тайру он любил – настоящую или выдуманную? Может быть, ту, которая жила в его воображении? А я? Идеальную прекрасную незнакомку из чужого мира? Или вот эту женщину – тщеславную, завистливую, почти поддавшуюся на искушение переспать сразу с двумя? Да и мы с ним – если действительно любишь, разве согласишься делить свою женщину с другим?

По вершинам деревьев пробежал ветерок, коснулся разгоряченного лба, покрытого крупными каплями пота, - остудил.

Что я несу?! Это не мои мысли! Морок, наваждение!