Охранники концентрационных лагерей. Норвежские охранники «Сербских лагерей» в Северной Норвегии в 1942-1943 гг. Социологическое исследование

Членство в контрастной группе означает отсутствие экстремального поведения, то есть такого поведения, которое суды охарактеризовали как жестокое обращение или убийство. Это не означает ничего более того, ибо члены контрастной группы, видели, как заключенные валятся с ног от голода, и не пошевелили при этом пальцем, чтобы помочь несчастным. Они возможно в глубине души ненавидели заключенных, однако по различным причинам не показывали этого. Возможно, они ежедневно досыта наедались, не заботясь о том, что заключенные каждый день умирают от голода. И все это не только возможно, но и очевидно верно для многих из них.

Мы не имеем веских оснований для осуждения поведения членов данной группы. Мы должны придерживаться общих показаний свидетелей, а также впечатления, полученного нами во время беседы с каждым из них.

ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЕЙ

Свидетельские показания в подавляющем большинстве касаются охранников, виновных в жестоком обращении с сербами и/или их убийстве. Однако иногда мы находим и вот такие вещи:

«Один из этих охранников, мужчина лет 55, хорошо относился к заключенным. Он давал мне сигареты и снабдил норвежским словарем».

Вот, например, слова Р. Р., вызванного в Норвегию в 1947 г. для дачи свидетельских показаний. В его зачитанных и одобренных показаниях о лагере значится следующее:

«Норвежских охранников можно разделить на три группы:

Члены первой группы, примерно 20 человек, были очень плохими. Они были не лучше СС, даже возможно в некоторых случаях и хуже.

Члены второй группы, около 30 человек, следили за тем, чтобы никто не сбежал, но они были не такие рьяные и не предпринимали самостоятельных действий.

Члены третьей группы, около 10 человек, были дружелюбно настроены по отношению к заключенным. Они давали им еду и сигареты».

Свидетель L. L. приводит в своих зачитанных и одобренных показаниях более однозначное мнение о норвежских охранниках из другого лагеря:

«Норвежских охранников было около 50 человек, и с заключенными они обращались так же плохо как и немцы».

Другие свидетели разделяют норвежских охранников по следующим категориям:

Добровольно принимали участие в убийствах и жестокостях.

Соблюдали правила, но слишком усердствовали.

Соблюдали правила.

Нарушали правила, добрые охранники. Это наименьшая из групп.

ВПЕЧАТЛЕНИЯ ОТ ИНТЕРВЬЮ

Руководство по проведению интервью не содержит прямых вопросов о том, сделал ли данный охранник что-либо, чтобы помочь заключенным. Мы решили, что не сможем получить на этот вопрос ответ, который можно было бы использовать в нашем исследовании. Для освещения отдельных сторон дела мы задавали вопрос, который звучал следующим образом: «Ваш собственный взгляд на собственное поведение во время войны и в особенности в лагере». Многие ответы оказались неинтересными. Однако в некоторых случаях из высказываний охранников можно было составить представление об их поведении в лагере. Некоторые подчеркивали, что считали своим долгом помочь заключенным и делали это по возможности.

Так, например, охранник В 23 сказал следующее:

«Были и такие норвежцы, которые доносили на тех, кто помогал сербам, но большинство помогали, как могли. Вначале отношение со стороны норвежцев было сдержанное, но потом мы поняли, что надо помогать. Один немец – офицер медицинской службы – также помогал изо всех сил. Комендант лагеря Гессе говорил, что мы ленивы и должны взять себя в руки. Сомнений в том, что он имел в виду, не было».

Так В 19 показал следующее:

«У сербов довольствие было неудовлетворительным. Но пока я был поваром, мы с ними делились. Так, например, мы получали коробку с мясом, и я говорил, что оно не очень свежее. Тогда мясо отдавали сербам, а мы получали новую коробку. Сербский повар все понимал и всегда благодарил нас, когда удавалось сделать это так, чтобы не узнали немцы. Они были очень благодарны… Мне не в чем раскаиваться, наоборот. Если бы немцы узнали про все мои дела, я бы сейчас не сидел перед вами. Больно вспоминать о том, как тяжко приходилось сербам и что было с ними позже. Когда мне пришлось уехать, то у парнишки, помогавшего мне на кухне, слезы прямо-таки лились из глаз. Тогда я привел его на кухню к новому повару-немцу и попросил немца позаботиться об этом парнишке. Тот обещал это сделать, но что было дальше, я не знаю».

Однако высказывания охранника В 4 позволяют предположить иное поведение:

«Мы жили в бараках, еда была неважная. Каждый день тот же самый суп, немного хлеба и кусочек мяса, не-ет, еда была паршивая».

– А сербы, они то же самое получали?

– Ну да, такой же обед. Я видел, как к ним туда несли коробки с мясом и другими продуктами. Да, сербы получали такие же порции, как и мы. По крайней мере, так говорили на кухне».

Рассказывая о своем пребывании в тюрьме после войны, он сообщает следующее: