Охранники концентрационных лагерей. Норвежские охранники «Сербских лагерей» в Северной Норвегии в 1942-1943 гг. Социологическое исследование

А 14 отвечает на вопрос об отношениях между норвежцами: «Отношения между пожилыми и молодыми были неважными. Мы были более агрессивными и исполнительными, чем пожилые. Один из них все время клевал носом, и нам пришлось его запугать. Мы пили слишком много водки, и из-за этого молодым приходилось дежурить в два раза больше».

– А откуда бралась водка?

«Многие не пили, так что остальным доставалось больше. Рацион составлял полбутылки водки в неделю плюс еще одна бутылка в месяц. А, кроме того, еще две бутылки крепленого вина в месяц. Обычного плохого немецкого вина мы могли купить сколько хотели».

– Так было во всех лагерях?

«Нет, за распределение отвечали немцы. Кифер (комендант лагеря) мог выпить сколько угодно и не пьянел. Он был у нас начальником в Бейсфьорде, и нам ни капли водки не доставалось, но пустых бутылок все равно было много. Он был тот еще скотина. Если бы он мне после войны попался, то я бы ему показал».

В 27 рассказывает следующее:

«Норвежцы получали одну бутылку водки на четверых время от времени. А еще некоторые выкупали чужой рацион, так что им больше доставалось. Тогда в бараке находиться было просто невозможно. Вначале было лучше, но в последние месяцы стало совсем невыносимо. Мы все злились друг на друга».

Другие охранники не имели столько спиртного. Так, А 16 говорит следующее:

«Все было плохо – и еда, и обувь, и одежда. Немцы воровали товары, поступавшие в лавку. Черти окаянные! Как-то в ночь на Ивана Купалу комендант сказал нам, что ему не в чем нас упрекнуть, и что мы можем купить по бутылке пива. Но никто не купил. Тогда каждому дали по маленькой бутылочке водки. Мы ведь не знали, что нам положено, а что нет».

А 21 подобным же образом отвечает на вопрос о том, часто ли они выпивали:

«Не так уж часто. Ну, по наперсточку водки время от времени. Или кислое рейнское вино. Нам оно не нравилось».

Другие обстоятельства также имели значение. А 2 говорит следующее на вопрос об отношениях между немцами и норвежцами:

«Мы попали между молотом и наковальней. Мы должны были охранять заключенных, полиция – патруль – следила за нами, а за ними уже СС. Хороших отношений и не могло быть, когда они таким образом растрачивали человеческий материал и заставляли нас так много трудиться. По прибытии нас встретил сам Дольф (комендант лагеря). Он был небрежно одет и похож на ковбоя, орал истеричным голосом, здесь неизбежно должны были возникнуть противоречия».

А 16 на вопрос, как он сам расценивает свое поведение, говорит между прочим следующее:

«Немцы, которых направили туда на Север, были совершенные психи. Кифер, к примеру, настоящий дьявол во плоти. Сунул нам кулак под нос сразу же, когда мы приехали. Мы должны были исполнять приказ, в противном случае нас ждала виселица. 15–16-летние парни так долго там находились, что думали, что так и должно быть».

В 10 отвечает на тот же вопрос так:

«Там в лагере на Севере каждый начинал думать, как остальные. Все проходило в непрерывной гонке, начиная с подъема в пять часов утра. Ты предоставлен сам себе только один час вечером, на размышления не было времени. Реакция на происходящее наступила у нас лишь впоследствии. Мы там были не в себе».

В 4 говорит следующее в ответ на вопрос об отношениях между немцами и норвежцами:

«Отношения были напряженными. Большинство из нас были разъярены. Во всяком случае, таковы были отношения между нами и офицерами. Мы были страшно возмущены их криком и ревом».

А 15 отвечает на вопрос о том, как он относился к сербам:

«Мы были настолько ошеломлены, что ничего не понимали. Везде лежал снег, было холодно, и местность была совершенно непроходима. Бараки были рассохшиеся. Заключенные смотрели на нас исподлобья и также подозревали неладное. Немцы вели себя совершенно непредсказуемо. Комендант лагеря Кифер попал сюда из психбольницы в Германии. (Разумеется, это, возможно, было и не так, но все равно интересная характеристика). Он постоянно носил с собой кнут, которым стегал нас и заключенных. Лично меня он ударил в лицо. В пьяном виде он был совсем невыносим. Почему вы оттуда не сбежали, спрашивали меня потом. Я не знал, где нахожусь и только примерно ориентировался в направлении. Вокруг был снег, лед и горы, куда ни глянь».

А 26 отвечает на вопрос об условиях, в которых он находился: