Охранники концентрационных лагерей. Норвежские охранники «Сербских лагерей» в Северной Норвегии в 1942-1943 гг. Социологическое исследование

Естественно предположить, что данное различие в референтной группе тесно связано с тем, как различные категории охранников помогали сербам.

Нет необходимости подчеркивать умозрительный характер данных размышлений. Однако независимо от обоснованности наших рассуждений, в результате сложившейся ситуации члены экстремальной группы из первой партии субъективно более сильно ощущали страдания от плохих материальных условий, чем члены контрастной группы той же партии.

Членов обеих групп систематически спрашивали об условиях их работы, в особенности, о длительности рабочего времени. Однако результаты опроса вряд ли поддаются количественному изображению. Приведем некоторые примеры высказываний, которые позволяют получить некоторое впечатление по данному вопросу.

Так, А 5 отвечает следующее на вопрос о свободном времени: «Если они приходили посреди ночи, нам было все равно. У нас была такая тяжелая работа, что мы не просыпались. Слишком сильно уставали».

А 6 отвечает на этот же вопрос следующее:

«Свободного времени было мало – один день в месяц. Вставали мы около шести часов. В семь часов было построение с принесением присяги, а заключенные приходили с половины восьмого до восьми. У заключенных был обеденный перерыв, когда они могли развести костер и сварить кофе, мы же должны были нести вахту все время, примерно до половины четвертого. Потом каждый вечер мы по два часа дежурили на вышке, а ночью у нас было четыре часа свободного времени. Так что мы могли выспаться только в единственный свободный день в месяце. И так мы трудились до самого отъезда».

А 7 дает общую характеристику условий жизни, которая также подкрепляет позиции различных категорий охранников насчет материальных условий:

«В лагере Ботн после дождя сразу же становилось очень слякотно. Наши бараки были наихудшими среди всех, имевшихся у немцев – с маленькой печуркой и без чердака. На нас были кожаные ботинки, которые совсем прохудились. Нам было хуже чем заключенным, потому что у тех были деревянные башмаки. Мы почти все время были промокшими, и немцы постоянно на нас кричали. Они нас терроризировали. Их цель состояла в том, чтобы нас поработить. Нас было тридцать норвежских охранников, и мы жили в трех комнатах. Свободного времени у нас почти не было. Нас гоняли как собак. Нам даже в наш единственный свободный день не давали покоя, если кто-то совершал малейшую провинность. Тогда наказывали всех вместе. В свободное время мы почти все время отсыпались. Покоя никогда не было. Да еще плохая еда. Суп только для вермахта. Немцы крали много еды, и особенно табак (!)»

Одно из высказываний А 16 указывает однако на то, что ситуация со свободным временем постепенно улучшалась:

«Вначале мы несли вахту с утра до вечера. Случалось также, что ставили в караул и ночью, а на следующее утро, как только рассветало, ставили на дежурство на вышку. Потом мы спали один день и одну ночь. Но случалось нередко, что после ночного дежурства приходилось идти и охранять заключенных во время работы. По ночам мы ходили в дозор. Два часа дежурили и два часа отдыхали. Но чаще всего мы только охраняли заключенных днем, а потом отдыхали».

В целом у нас сложилось мнение, что у первой партии охранников продолжительность рабочего дня была больше и времени для сна меньше, чем у второй. Частично это объясняется тем, что вторая партия находилась в Северной Норвегии в середине зимы, когда там было так холодно, что заключенные могли работать лишь несколько часов в день.

АТМОСФЕРА в лагерях характеризовалась целым рядом различных факторов, в том числе тем, что мы уже упомянули в данной главе. Приведем еще несколько цитат, чтобы показать, как охранники воспринимали эту атмосферу.

Так А 6 говорит следующее в продолжение того высказывания, которое мы приводили в предыдущем разделе в качестве ответа на вопрос о том, употребляли ли они специальные возбуждающие таблетки во время дежурства (как это указывалось в одном из документов):

«Некоторые из нас отказывались нести охрану без перерыва, ссылаясь на усталость. Тогда комендант пригласил нас к себе и дал нам таблетки, которые не позволяли уснуть. Это произошло после нескольких месяцев службы. Я сказал, что мы принимали такие таблетки, и суд счел это отягчающим вину обстоятельством. Другие же не признались в этом, хотя тоже принимали таблетки. Что касается спиртного, то нам выдавали одну бутылку в месяц. Красного вина было вдоволь. Оно было горячим. Я вырос в религиозной семье и никогда ранее не пил спиртного. Но здесь была настоящая пьянка. Мы страшно уставали за день и хотели вечером кутнуть. И еще стопка оставалась на утро, чтобы прийти в норму».

А 12 отвечает на вопрос о том, откуда бралось спиртное:

«Этим нас немцы снабжали. Мы выпивали, бывало, в день по пол-литра водки и несколько бутылок вина».