Окись серебра

Что ещё интереснее, не оказалось в Эори и девчонки, Кристины. Джонат имел «честь» увидеться с ней всего пару раз, но он смог рассудить, что она была отважной, безрассудной и недалёкой умишком, так что, будь она в замке, несомненно вышла бы на его оборону в первых рядах. Но на всякий случай он со своими людьми прочесал замок, вплоть до самых потаённых уголков, обшарил все комнаты, коридоры и башни… Кристины тут не было. И ему ещё предстояло выяснить, где она.

При мысли, что она жива, здорова и гуляет на свободе, начинало трясти. Джонат сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и скрежетнул зубами в приступе беспомощной ярости. Кристина должна умереть. Она. Должна. Умереть. Безвольно болтаться на верёвке под дождём и градом прямо на главной площади. Быть обезглавленной — не с первого раза и не со второго, чтобы медленно, мучительно и безумно больно… А голову потом насадить на пику и поместить на крепостную стену. А перед казнью — пытать, долго, безжалостно, без отдыха, всеми известными человечеству способами… Лично пытать. Так, как даже опытные палачи бы содрогнулись.

Джонату стало не по себе от этих мыслей. Впервые в жизни он позволил себе подумать о чём-то подобном.

Он понимал, что здесь, в Нолде, остался один. Несмотря на огромную армию и множество союзников, вассалов и советников, он — один. В Шингстене хотя бы осталась мать, а здесь… Здесь он потерял единственного человека, который мог бы скрасить его одиночество, и теперь готов был мстить за него до последнего вздоха. Не своего, разумеется.

Он почувствовал, как эти мысли взволновали его сердце, как кровь, бегущая по венам, начала будто бы обжигать их, принося странное возбуждение… Джонат покачал головой. Свобода, смешанная с одиночеством, безумно опьяняла. Он ещё не до конца осознал эту свободу, не до конца понял, что стал единоличным правителем… Это пугало — и очаровывало.

Джонат понял, что мешкает. Он спешно покинул балкон, задёрнул шторы и торопливыми шагами, не боясь заблудиться или запутаться в ещё не знакомом замке, направился в главный зал.

Большой, просторный, сумрачный — и в то же время лишённый каких-то элементов торжественности, зал пустовал. Отчего-то это испугало, и Джонат остановился у дверей, дождавшись, пока его догонит советник, Виктор Тодден.

— Где она? — поинтересовался лорд Карпер, впрочем, уверенный, что ему ответят.

Тодден молчал. Конечно, сам он не знал, но Джонат поручил ему выяснить… Обыскать город, заглянуть в каждый дом, в каждую халупу… Как известно, хочешь спрятать дерево — спрячь его в лесу, и лорд Джеймс вполне мог оставить свою дочь где-то поблизости, укрыв в городе. Но, видимо, Тодден не смог её отыскать. Что ж, этого следовало ожидать. Ясно, что легко теперь никому не будет.

Джонат как-то несмело прошёл в глубь зала, во все глаза глядя на противоположную дверям стену. Точнее, не на саму стену, а на возвышение, на котором располагался трон. Большой, неказистый, явно неудобный… Но лорд Карпер завоёвывал его не для того, чтобы жаловаться на неудобства.

Он медленно прошёлся по залу, вслушиваясь, как эхо его шагов растворяется в холодном дрожащем воздухе, всё ещё пропитанном запахом гари и крови. Приблизился трону и разглядел, что спинка его была украшена гербом Коллинзов — изображением двух скрещённых мечей. На деревянных подлокотниках виднелись щербины, трещины. И при этом трон казался несокрушимым пугающим гигантом. Непокорённым.

Но только с виду непокорённым. Джонат окончательно перестал ощущать робкий страх перед этим, впрочем-то, обычным предметом мебели, когда сел на него. Окружающий мир — и зал, и застывший у входа Тодден, и то, что было за стенами, — вмиг показался ему ничтожно маленьким, крошечным, беспомощным… Чуть надави носком — и всё будет растоптано, угроблено, обращено в пыль.

«Нельзя», — напомнил себе Джонат. Он приложил столько усилий не для того, чтобы всё враз уничтожить.

— Ну так где она? — повторил он вопрос. Тодден сделал пару шагов вперёд и снова замер. Казалось, что вид сюзерена, сидящего на троне, его пугал. А ведь раньше они были друзьями… Или на самом деле не были ими никогда.

— Я не… Мы не знаем, милорд, — отозвался он и нервно пригладил свои рыжеватые волосы, убранные в хвост. Геральдическими цветами Тодденов были оранжевый и белый, но Виктор не носил их, словно не желая показывать свою причастность к семье. Лишь с волосами, естественно, он ничего сделать не мог.

— Ну, а кто, по-твоему, может точно знать?

Тодден пожал плечами.

— Хотя бы капитан, милорд. Точнее, тот, кто вместо него.

— Тащи, — приказал Джонат, зевнув. — Того, кто там за главного сейчас, или… Неважно.

Тодден кивнул и спешно покинул зал, словно боялся, что если замешкается, то будет убит сам. Лорд Карпер довольно усмехнулся. Он пока ещё не сделал ничего, что заставило бы приближённых бояться его, однако в глубине души хотел, чтобы его боялись. Впрочем, держать их в сильном страхе всё равно не стоит — иначе они могут втайне его возненавидеть, наплести заговоров или попросту дезертировать. Но строгость, разумеется, не повредит.