Окись серебра

А вот кто точно должен его бояться, так это нолдийцы. Бояться — и уважать, почитать, признать своим правителем и безоговорочно подчиниться. И Джонат понимал, что иначе, чем запугиванием, этого не добьётся. Северяне упрямы, их мозги промёрзли до самого основания, и добровольно они его не признают. А строить из себя милого, мягкого, покладистого правителя, творящего насилие лишь в случае самой крайней необходимости, Джонат не собирался.

Через несколько скучных минут Виктор и целый конвой стражников втащили в зал новоиспечённого капитана гвардии. Со связанными впереди руками и опущенной головой он выглядел жалко. Его спутанные волосы какого-то серо-каштанового неясного цвета падали на лицо, но Джонат всё же смог разглядеть, что пленник был молод — и испуган. На его лице синел свежий кровоподтёк, окружённый парой-тройкой небольших царапин. Это заставило улыбнуться. Многие шингстенские солдаты были смышлёными и, зная, что именно им могут приказать сделать в захваченном замке, выполняли приказ едва ли не заранее.

Тодден считал, что допрашивать больше особо некого, и Джонат был с ним согласен. Он догадывался, что Кристину наверняка спрятал Джеймс, выслал прочь из замка, из Нолда, может, вообще из королевства… И хитрый старик наверняка мало распространялся об истинном укрытии своей дочери. Вероятность того, что о нём знал новый капитан, была небольшой, но всё-таки да, Виктор прав: он — единственный, кто может знать хоть что-то. Гвардейцев осталось раз-два и обчёлся, их настоящий капитан уехал с сопроводительным отрядом, а тому, кто выполнял его обязанности, лорд Коллинз вряд ли доверял в той же степени. Но выбора не было.

Джонат внимательно взглянул на капитана. Надо бы имя спросить… Хотя зачем? Втираться в доверие и пытаться выудить информацию с помощью пряника — дело гиблое.

— Его Гарет зовут, милорд, — словно прочитав мысли Джоната, заметил Виктор негромко.

— Ага, замечательно.

Капитан не смотрел на своего нового лорда. Но тут один из шингстенских стражников пнул Гарета коленом в спину, и тот, ослабевший и явно не ожидавший удара, рухнул на колени. Стражник же вцепился в его волосы и заставил задрать голову. Джонат увидел глаза пленника — будто ослепшие, застланные пеленой выступивших слёз. Увидел — и ничего не почувствовал. Ни ненависти, ни презрения, ни жалости.

— Ты знаешь, куда сейчас направляется твоя бывшая леди? — холодным тоном спросил он.

Гарет молчал, и лишь пальцы стражника мешали ему снова опустить голову. Его перевязанные толстой верёвкой руки дрожали, и Джонат заметил, что на одном пальце не хватает ногтя, а на другом — куска кожи. Одежда на нём была разорвана во многих местах, а на предплечье красовался жалкий обрывок некогда белой, а ныне окровавленной ткани — видимо, почти бесплодная попытка забинтовать одну из оставленных ран.

— Может, у тебя уши кровью заложило? — наигранно заботливым тоном повторил лорд Карпер и чуть подался вперёд. Гарет смотрел на него непроницаемым взглядом. — Что ж, я повторю вопрос. Ты знаешь, куда направилась твоя бывшая леди?

— Она не бывшая, — прошипел вдруг капитан осипшим, надтреснутым голосом. — Она — наша законная правительница, и она, а не ты, должна сидеть на этом троне.

Повисла тишина. Джонат дал знак, чтобы стражник отпустил Гарета. Стражник разжал пальцы, и капитан, словно мешок картошки, рухнул на пол ничком с характерным звуком, но из его груди не вырвалось ни стона.

— Что ж, если тебе не нравится, что я сижу на этом троне, — вздохнул лорд Карпер, — я постою.

С этими словами он правда поднялся, и Гарет стал казаться ему ещё меньше и жальче. В глубине души хотелось поскорее прикончить его, чтоб не мучился.

— Но меня не очень-то интересовало твоё мнение по поводу трона и того, кто должен на нём сидеть, — продолжил он, дождавшись, когда пленник поднимет на него взгляд. Взгляд без каких-либо чувств. Ослепший, пустой, непроницаемый взгляд. В любой другой момент его бы оторопь взяла от этого взгляда, но сейчас Джонат понимал, что следовало сдерживаться. Нельзя проявлять даже самую ничтожную слабость, которую и не заметит никто. — Куда направилась Кристина? — проговорил он, чётко произнося каждое слово и делая между ними большие паузы. — Куда лорд Джеймс её отправил? Ты знаешь?

Ему показалось, что капитан покачал головой. Он мог соврать, что не знает, и знать на самом деле. Или соврать, что знает, и сказать наобум, сбив его со следа. Тогда он умрёт, разумеется. И умрут все, кто посмел солгать Джонату. Он снова кивнул.

Один стражник резко и бесцеремонно поднял Гарета, заставив встать на колени, а другой, не церемонясь, тут же врезал ему по лицу. На пол полетело несколько капелек крови, а губы капитана окрасились в алый цвет. Он как-то неестественно вздрогнул и через мгновение выплюнул зуб.

— Отвечай своему новому лорду, — посоветовал Виктор на удивление твёрдым, но всё таким же тихим голосом.

Гарет медленно поднял голову и смерил Джоната этим своим жутким взглядом.

— Он мне не лорд, — заявил он.