Оккульттрегер

– Вы же понимаете, что так ей жить нельзя. Иногда и физическая сила нужна в нашем деле, – начала Прасковья. – Как она зарабатывает? Вашими подачками живет?

– Ну любая обычная работа ваша – это некоторым образом подачка от нас, – как бы через силу напомнил Василий.

– А все же? – спросила Прасковья.

– Да нигде она не работала, конечно, – ответил Василий. – Дошло до того, что ей даже херувим денег подкидывал на ее джуниор-карту, чтобы она хоть пиццу могла заказать. Был момент, когда ее Иван Иванович поймал на том, что даже неловко и говорить… Это еще до мути было.

– Не томи, – попросила Прасковья. – Закладки, что ли, разносила? Но там же паспорт нужен, насколько знаю.

– Она в вебкам вкатилась. Однократно порадовала сетевых педофилов, – призналась Ольга. – Но там ее, во-первых, киданули. А во-вторых, забанили.

Прасковья рассмеялась от неожиданности.

– Что-то в этом есть прямо анимешное! – сказала она не без восхищения. – Товарищ майор, это была не девочка, а четырехсотлетняя фемина в ее теле!

– Ей Иван Иванович уши надрал под ее возгласы: «Мое тело – мое дело». И под угрозы снова с собой покончить, – добавил Василий.

– Так вот, – сказала Прасковья. – Сейчас правда закинь Ольгу и меня к вам домой, у вас ведь частный дом?

– Да, да, – подтвердил Василий.

– Пусть Ольга…

– А что сразу Ольга? – внезапно возмутилась та.

– Потому что я сегодня еще раз в голом виде щеголять не собираюсь, а все, что на мне, будет в крови заляпано, да и не только в крови, – твердо заявила Прасковья. – Подбери мне какую-нибудь одежду, какую не жалко. И пол там застели у вас в подвале какой-нибудь клееночкой. Надеюсь, в доме наточены ножи?

– Да у нас ружье есть, – сказал Василий. – Но Гале, чтобы взрослой стать, сколько раз тебя надо убить? Ты сама ребенком станешь…

Прасковья злорадно усмехнулась:

– Не до такой степени, ребята, я собираюсь молодеть. До подростка несколько лет накинем, и хватит с нее пока. А потом я к вам Наташку отправлю, ей под тридцатник. Лишь бы Галя сейчас не начала дурковать и выделываться.

– Вот да! – хором подтвердили Вася и Ольга.

– А если что, пакуйте ее с Иваном Ивановичем, – сказала Прасковья. – Что вы, два взрослых мужика, с ребенком не справитесь? А там уж как-нибудь придумаем, чтобы она пальцем на спусковой крючок нажимала. Тоже привяжем, что-нибудь такое. Главное, чтобы она сейчас, пока мы едем, не догадалась, к чему все идет, и не свалила бы погулять.

– А вот и наш домик трех поросят! – с гордостью сказал Василий и притормозил.

– Ладно, Нуф-Нуф, аккуратнее там, – предостерегла Василия Ольга.

Она, Прасковья и гомункул вошли в дом, где их встретила девочка-демон лет тринадцати, в которой не было подростковой несуразности, угловатости, правда, ростом она была с Василия, так что и Ольга, и Прасковья, и уж тем более гомункул смотрели на нее снизу вверх, а Прасковье захотелось сказать: «Здравствуйте, тетенька, можно мы зайдем?»

– Ой, ты на гитаре играешь? – сказал гомункул, поглядев на руки девочки.

– Я бы даже сказала, «на гитарах», – заметила Ольга, а дети пропали в глубине дома.

Ольга и Прасковья прошли на второй этаж, где в комнате, специально выделенной под вещи, Ольга стала предлагать Прасковье одежду, пригодную для расстрела, но все эти штаны, джинсы, кофточки и сорочки были лучше, чем все то, что было надето на Прасковье.

– Слушай, – не выдержала Прасковья. – А можно я в своем поумираю, а потом возьму вот это, вот это вот…

– Господи, да бери все что хочешь! – порозовев от удовольствия, сказала Ольга. – Могу еще сережки тебе подкинуть. Колечко какое-нибудь!

– А знаешь, давай! – вздохнув от стыда перед своим стеклянным потолком, решилась Прасковья и пошутила: – Так сказать, на память!

Василий позвонил и сказал, что все в порядке. Галя едет добровольно.

– Хоть что-то пошло так! – заметила Прасковья, а у Ольги спросила: – Где тут у вас трусы с лифчиком бросить, чтобы никто не спотыкался?

– В ванной, наверно, – сказала Ольга.

– Надеюсь, она у вас не черная?

– Ой, вот тут можешь быть спокойна. Обыкновенная белая, обыкновенней некуда.

Как на грех, захотелось есть – от волнения ли, либо от того, что как встала, так ничем и не перекусила: сначала боялась, что стошнит от страха, затем уже из чистого упрямства, от злости на Галю. «Ничего, – подумала, – будем надеяться, что Галя быстро отстреляется». Очень не хотелось дополнительно грязи на клеенке.

В доме бесов оказался обширный, прекрасно, будто для съемок, освещенный подвал с котлом для отопления и нагрева воды. По периметру подвального потолка находились маленькие прямоугольные щурящиеся окна, занесенные снегом. Обычной пленки для теплиц у чертей не нашлось. Ольга принесла огромный рулон упаковочного пузырчатого полиэтилена.

– А мы переезжали когда, вот и осталось после мебели, – с наигранной веселостью сказала Ольга, при этом смотрела виновато и благодарно.