Окно выходит в белые деревья...

«Ничто не сходит с рук…»

Ничто не сходит с рук:
ни самый малый крюк
с дарованной дороги,
ни бремя пустяков,
ни дружба тех волков,
которые двуноги.

Ничто не сходит с рук:

ни ложный жест, ни звук —
ведь фальшь опасна эхом,
ни жадность до деньги,
ни хитрые шаги,
чреватые успехом.

Ничто не сходит с рук:

ни позабытый друг,
с которым неудобно,
ни кроха муравей,
подошвою твоей
раздавленный беззлобно.

Таков проклятый круг:

ничто не сходит с рук,
а если даже сходит,
ничто не задарма,
и человек с ума
сам незаметно сходит…

26 июля 1972

Переделкино

«Травка зеленеет…»

Вл. Соколову

1

Травка зеленеет,
солнышко блестит.
Боль моя умнеет —
громко не грустит.

Сосны шелушатся.

Время, стало быть.
В это не вмешаться,
не остановить.

Старый мой товарищ,

ты со мной давно
в споры не встреваешь —
просто пьешь вино.

Я ценю за это

доброту твою.
Никаких советов
тоже не даю.

Если в жизни туго,

поучать грешно.
Улучшать друг друга —
это же смешно.

Что-то не свершилось,

нам обоим снясь,
и отшелушилось
незаметно с нас.

Что тебя так давит,

что невесел, квел?
Шелуха спадает —
остается ствол.

Есть еще опушки,

где грибов не счесть.
Есть Россия, Пушкин,
наши дети есть.

Есть на соснах белки,

солнышко в окне,
что-то на тарелке
и чуть-чуть на дне.

2

В мире, нас отуманившем
рознью, будто бы одурью,
быть со старым товарищем —
как вернуться на Родину.

Мы друг друга не предали,

хоть и жили так розно.
Две судьбы — две трагедии.
Все трагедии — сестры.

Ты сутулый и худенький.

Ты, как я, безоружен,
и прекрасен на кухоньке
холостяцкий наш ужин.

Никакая не исповедь,

никакая не проповедь.
Просто все можно высказать,
надо только попробовать.

Я гляжу на товарища

с чистотой изначальной.
Для других — тарабарщина —
разговор двупечальный.

Дружбу мы не утратили,

хоть и было нетрудно.
Миллионы приятелей
означают — нет друга.

Зрелость зряшно не мечется.

Кто созрел, тот не алчет
мыслить слишком космически,
словно мальчик-глобальчик.

Что глобальничать суетно,

шумно, вроде Петрушки?
Как-то хочется сузиться
до огромности дружбы

не с абстрактною вечностью,

не с абстрактным земшаром,
не вообще с человечеством,
а с товарищем старым.

И среди всякой низости,

изощренно лукавой,
чувство истинной близости
несравнимо со славой.

з