Око Марены

Затем верховный воевода всего рязанского войска глубоко вздохнул и отчаянно тряхнул головой, весело хмыкнув и задорно подмигнув князю. Выглядел он не как властный, не терпящий возражений Вячеслав, который совсем недавно, в сентябре месяце, гонял всю дружину до седьмого пота, включая будущих учителей пеших ратников, а скорее как прежний бесшабашный Славка, капитан с краповым беретом, никогда не унывающий и всегда умеющий найти выход.

— А я вот что скажу, — он окинул всех своим суровым взором, как и надлежало смотреть набольшему верховному воеводе Рязанского княжества, и громко — торжественно воззвал: — Други мои. Соратники славные, — и, внимательно оглядев всех, продолжил проникновенно: — Вспомните, что допрежь пеших ратников вам и самим строю учиться пришлось. Хорошо ли я вас учил?

Нестройный гул голосов означал, по всей видимости, что учебой своей все довольны.

— Не забижал ли? — поинтересовался, выждав, пока все стихнет, Вячеслав.

И вновь почти каждый из тысячников заверил его в том, что все было замечательно.

— И что вои наши незамеченно обошли Ингваря — моя заслуга, — начал он перечислять, загибая пальцы. — И что именно там, где нам нужно было, мы его окружили, тоже я постарался. И что из окружения уйти не дал — и здесь я молодец. А кто всего с двумя сотнями Переяславль-Рязанский взял? Опять я. А кто под Коломной полк засадный привел в нужный час? Сызнова я. И вот теперь вопрошу я нашего славного тысяцкого Радунца — кто большей награды заслуживает от нашего князя, я или ты?

— Да кто ж спорит! — развел руками Радунец. — Знамо ты. Ибо набольший ты у нас и все мы под тобой ходим, а выше токмо един князь Константин.

— Хорошо, — важно кивнул головой Славка и продолжил: — Стало быть, кому, Афонька, надлежит первым награду просить у князя нашего?

— Тебе, тебе, — раздалось со всех сторон.

— Все согласны? — поинтересовался воевода.

— Тут перечить не в чем. Справедливо ты все сказываешь, — ответил за всех Изибор.

— Ну а раз так, то я первым, с вашего согласия, к князю за своей наградой и подойду. Как только он даст мне все, что я у него попрошу, — тогда лишь ваш черед настанет. А пока я не подошел и не попросил — вам и соваться нечего, ибо с воеводы свово пример надо брать. И более, чем я, просить вам, стало быть, не след.

— То исть ето как? — не понял Радунец.

— А так, — пояснил ухмыльнувшийся Стоян. — Пока наш Вячеслав-воевода молчит, то и тебе молчать надобно.

— А ты когда ж свое слово князю обскажешь? Можа, прямо чичас, а мы обождем, — предложил Афонька-лучник.

— Ишь ты какой прыткий, — хмыкнул Славка и пожаловался: — Продешевить боюсь. Ну как попрошу, да мало. Так что лучше еще подумаю. Как следует.

— И сколь же ты мыслить будешь? — с досадой спросил все уже понявший Изибор.

— Тут торопиться не надо, да, торопиться не надо, — зачастил Славка, пародируя незадачливого жениха из «Кавказской пленницы». — Важно попросить большую награду. Очень большую. Важно не ошибиться. Торопиться не надо, — и тут же, сменив тон, медленно и внятно, чуть ли не по слогам произнес: — А пока я молчу, то и всем остальным надо тоже помалкивать, — последнее слово прозвучало особенно. Это была рекомендация, по тону явно напоминающая приказ, который, как известно, обсуждению не подлежит.

На этом заседание и закончилось. Только Славка не спешил подниматься со своего места.

— Спасибо, старина, — поблагодарил его Константин, едва закрылась дверь за последним тысяцким. — Выручил.

— Влип, очкарик! — констатировал воевода-спецназовец и зловеще пообещал: — Это тебе только цветочки, запомни мое слово. Но и ягодки не за горами. Я ж тебе говорил про медальки с орденами. Разработано все давно, так чего тянешь?

— Это сказка скоро сказывается, — огрызнулся Константин. — Раньше лета не успеть златокузнецам нашим. Минька сказал, что на одни маточники месяцы уйдут.

— Ну, до лета время, может, и потерпит, — покладисто кивнул Славка. — Но все равно поторопи. Чтоб к концу июня сработали. Для Ярослава это самое время будет — между севом и жатвой.

— Считаешь, что он тогда придет? — осторожно осведомился Константин.

— Может, и позже, — пожал плечами Вячеслав. — Тут ведь не угадаешь. Главное, что сеча эта, судя по тому, что мы трех родных братьев твоего тезки положили, далеко не последняя. Отсюда и отталкиваться надо. А я другое хочу узнать. Ты-то сам что думаешь делать? — невинно осведомился воевода, склонив голову немного набок в ожидании княжеского слова.

— А что тут делать, — развел руками Константин. — Драться будем.

— И все? — недоверчиво переспросил Вячеслав. — И это все, что ты можешь мне сказать?

— А что еще?

— Ты же учитель истории, — возмутился бывший спецназовец. — У тебя высшее образование. Через твою голову прошли сотни, если не тысячи научных трудов. Пусть они, как я все больше и больше догадываюсь, особого следа в ней не оставили, но хоть что-то должно было задержаться. А как же Калка? Ты же сам говорил об объединении Руси. Или ты уже передумал?

— А как объединяться? — горько усмехнулся Константин. — Кто сейчас со мной в союз вступит, ты об этом подумал?