Око Марены

— Согласно уставу, должон пожирать взглядом начальство, — бодро отрапортовал воевода и пожаловался: — А вот каблуками щелкать не могу. У хрома — чей звук был — заслушаешься. Звонкий, как удар… шелепуги, — он осторожно покосился на Миньку и продолжил: — А тут юфть сплошная. Из козлов делали голенища-то, а козел — он и после смерти своей козел[110]. Ну, что уже тут поделаешь. Одно слово, темный народ, средневековье сплошное.

Терпеливо выслушав критику в адрес изготовителей формы одежды, Константин в приказном тоне продолжил свою командную речь:

— Ныне тучи сгустились над Рязанской землей.

— Солнце вроде бы жарило с самого утра, — поправил князя воевода без тени улыбки. — Аж снег подтаял.

— Князь сказал — тучи, значит — тучи, — в тон ему ответил Константин и продолжил: — Слухай боевую задачу. До конца весны надо срочно обучить сотню людей гранатометанию. И не просто стрельбе, а именно прицельной. Кроме того, получить у Михал Юрьича сотню гранатометов для их вооружения. Конечная задача — добиться точности стрельбы на больших расстояниях. Танков перед ними не будет, но любой шатер на расстоянии полукилометра они должны пропороть как минимум двумя выстрелами из трех.

— Ну, батька атаман, ну уважил, — прижав обе руки к груди, проникновенно заявил Вячеслав, тут же заграбастав в объятия изобретателя, восхищенно заявил: — Вот это гений — прочь сомнения! Это ж надо — гранатомет состряпать! Ну, голова!

— Да что ты его слушаешь, — недовольно отозвался Минька, хотя было видно, что искренний восторг Вячеслава ему польстил. — Во-первых, сотню не дам — нет их у меня столько готовых.

— Ты же говорил — сделали, — удивился Константин.

— А до ума довели только половину. Есть такая штука, как качество. — Минька назидательно поднял палец кверху. — Я за свою работу отвечаю и стыдиться не хочу. С десяток Мудрила сразу разломал — не понравились. Остальные мною забракованы. И потом переборщил наш князь с названием. Обычные арбалеты, только закладывается в них не стрела, а удлиненная граната облегченного образца с подожженным фитилем.

Вячеслав разочарованно выпустил Миньку и, тяжело вздохнув, уныло заметил:

— Обман, обман, кругом сплошной обман, как сказал ежик, слезая с кактуса. Как дальше жить, отче? — обратился он к отцу Николаю. — Как жить бедному воеводе, ежели даже родной князь с не менее родным Эдисоном надуть норовят: сделают из дерьма конфетку и кричат, что она настоящая и совсем не пахнет.

— Сам ты! — возмутился Минька. — Знаешь, сколько мы с Мудрилой мучились, пока первый не состряпали?! На одну пружину стальную Юрий Викторович…

— Он разве Викторович? — удивился Константин.

— Созвучно просто. А настоящее отчество я выговорить не могу — язык заплетается, — пояснил Минька и продолжил: — Так вот мы с ним целых две недели на эту пружину ухлопали, пока сделали да все полностью подогнали. Зато теперь боевой взвод у него без дополнительного приспособления. Правда, максимальная дальность полета не полкилометра, а где-то метров двести-двести пятьдесят. Чтобы дальше эту килограммовую чушку метнуть — катапульта мощная нужна.

— Прости, дружище, — серьезно обратился к нему воевода. — Забыл, что у тебя с чувством юмора проблемы. Выскочило как-то из головы. Впредь учту. А дело ты, старик, и впрямь провернул титаническое. Теперь я верю, что ты в двадцать три кандидатом наук стал.

— В двадцать два, — поправил отходчивый Минька и в свою очередь съязвил: — Я на солдафонов никогда не обижаюсь, так что шути дальше. Можешь даже столь же плоско и деревянно, как сейчас.

— А когда вы их нам выдадите, Михаил Юрьевич? — вкрадчиво поинтересовался Вячеслав.

— Сегодня поздно уже, — зажеманился Минька. — Завтра давай, с утра.

— Одумайся, княже, — тихо попросил отец Николай. — Это же русские люди. Они ни в чем не повинны.

— Те, что не повинны, как ты говоришь, останутся живы почти все, — заметил Константин. — Точечный удар из арбалетов-гранатометов будет направлен еще до боя в княжеские шатры. А в них — поверь, отче, — будут как раз те люди, которые кое в чем повинны. И если бы не их приказы и повеления, никто на нашу землю бы не пришел.

— Вот и моя мамочка говорила, — тут же влез Вячеслав, — мудрый правитель должен уметь вовремя пролить малую кровь, дабы не пролилась большая[111].

— И приказал я это воеводе нашему не по злобе своей, а из-за того, что не вижу другого, более лучшего выхода, — хмуро продолжил Константин.

— А князь и святой земли Русской Александр Невский? Его тоже… из гранатометов? — еще тише, почти шепотом спросил священник.

— А при чем тут… черт! — не договорив, выругался в сердцах Константин и плюхнулся на лавку, закрыв лицо руками.

— А его прапраправнук святой Дмитрий Донской? — возвысил голос отец Николай. — И ему ведь тоже смерть придет, хоть он еще не рожден.

* * *