Октябрьские ведьмы

– Я опустила руки, когда это случилось с моей сестрой. Я не стану опускать руки сейчас, когда на кону жизнь моей дочери. Мы выберемся отсюда и найдём её, – заявила она. – В прошлый раз я потеряла надежду. В этот раз этого не будет.

Мама приблизилась, но касаться тёти Флисси своими закованными в магические перчатки руками не стала.

– Не оставляй надежду, – сказала она. – Но ты здесь в опасности, сестра, ты должна уйти.

– Мы все должны отсюда уйти, – возразила тётя Флисси, и на секунду меня затопило облегчение: наконец я могла просто следовать командам взрослой ведьмы, силы которой не блокированы. Быть лидером – это так утомительно.

Внезапно мне пришло в голову, что впереди меня ждёт изгнание. Мне придётся покинуть ковен. Я не смогу жить с мамой и тётями. Я посмотрела на маму, и меня снова затрясло от слёз, но на этот раз я плакала по себе. Достойная ведьма ушла бы сама, но я сомневалась, что у меня хватит выдержки и благородства. Сердце уже разрывалось от подступающего одиночества. Рука метнулась к карману, но тут я вспомнила, что Бобби осталась в нашем доме, одна на обрыве.

Когда в прошлом октябре Мирабель исчезла, а на меня ещё не снизошла магия, жизнь стала грустной, но оставалась сносной. Теперь же мне некого винить в нашем горе, кроме себя самой.

Я задыхалась под грузом случившегося.

– Нет ничего хуже, чем бояться себя, – сказала мне тётя Флисси и посмотрела на свои руки. – Мирабель бы этого не хотела. Ни для кого из нас.

– Клемми? – позвал тихий голос. Керра подняла меч и развернула его рукоятью ко мне.

Я попятилась:

– Нет. Нет.

– Можно мне? – спросила тётя Флисси.

Керра взглянула на неё, затем снова на меня. Она совсем не знала тётю Флисси, и, если на то пошло, я тоже не знала её как ведьму.

Одна из ведьм в белой мантии зашевелилась, застонала и открыла глаза. Заметив тётю Флисси, она изумлённо разинула рот, затем быстро моргнула – и исчезла вместе с другими старшими Морганами.

Мама нахмурилась:

– Вот и всё. Морганы скоро вернутся, и нам конец.

– Нет, если мы доберёмся до них первыми, – возразила тётя Флисси. – Это из-за него… из-за этого оружия? – спросила она Керру, рассматривая меч.

Мои руки обрекли Мирабель на смерть. От меня никому не было пользы, только вред. Я больше не желала касаться этого меча.

Тётя Флисси сделала глубокий вдох и взяла меч из рук Керры.

– Худшее уже случилось. Сёстры, нужно вернуть вам ваши силы. В конце концов, это Морганы нарушили перемирие.

Замахнувшись, она резко опустила меч – так что его остриё замерло прямо перед маминой ладонью.

Мама отдёрнула руку, и я почти ожидала увидеть кровь, но вместо этого два её пальца освободились от белой перчатки. Она торопливо стянула с себя её остатки и, поймав мою руку, крепко её сжала. Моей ладони тут же стало тепло от хлынувшей в неё магии.

– Свобода! Расплата! – закричала тётя Пруди, разминая длинные худые пальцы, после чего вскинула руки вверх, и во все стороны полетели искры. – А теперь – месть! – с мрачным удовлетворением добавила она.

Мои родные освободились от магических оков, но тётя Конни так и не пошевелилась. А мне так хотелось, чтобы она поднялась, отряхнулась, достала из кармана скалку и угрожающе стукнула ею по ладони.

– Отведёшь нас к тыкве? – спросила я Керру.

– Да, – сразу же ответила она.

– Маленькая колдунья Морган за нас? – с подозрением сощурилась тётя Пруди.

Керра кивнула, тётя Пруди тоже согласно качнула головой, закрывая эту тему, и, повернувшись к тёте Конни, осторожно подняла её с помощью магии. Мама встала рядом, чтобы тётя Конни смогла на неё опереться.

Керра секунду за всем этим наблюдала, затем поднырнула под вторую руку тёти Конни, не дав её коленям подломиться. Тётя Пруди издала хрип, что в её случае могло сойти за «спасибо».

– Ты нам нужна, Кон, – шепнула мама сестре, голова которой, напоминающая кочан цветной капусты, бессильно покачивалась между ней и Керрой. В отличие от неё, тётя Пруди твёрдо стояла на ногах и выглядела грозной, хотя и изрядно исхудавшей.

– Веди, Морган, – попросила тётя Флисси Керру. Она легко рассекла клинком металлические прутья решётки, будто они были из масла, и решительно вышла из пещеры. После всего случившегося нашему ковену просто необходимо было держаться вместе, и я побежала за ней, потому что тётя Флисси ещё не потеряла надежду.

Мои глаза не сразу привыкли к мраку подземных проходов, и у меня ушла пара секунд, чтобы сообразить, что источником света, маячащего впереди как путеводная звезда, был меч в руке тёти Флисси.

В темноте мои воспоминания о Мирабель обрели особую чёткость и вещественность. Я ясно могла нарисовать в воображении её густые тёмные брови, как они удивлённо приподнимаются, когда она улыбается.

Её густые фиолетовые кудри и как она смахивает их вперёд, чтобы спрятать глаза.

Её острый подбородок.

Её прячущиеся под фиолетовым одеялом колени.

Как она, и больше никто на свете, зовёт меня «Клем». Звала меня «Клем».