Октябрьские ведьмы

– Я не умирала. И я никогда по-настоящему вас не покидала. Всё было подстроено, Флисси. Как только у нашего ковена появилось достаточно сил для пятиконечной звезды, мне пришлось уйти. Я обманула тебя, всех вас.

Несколько мучительных секунд мы наблюдали за тётей Флисси, обдумывающей её слова. Наконец она помотала головой:

– Это всё не важно, главное – что ты здесь. Больше мне ничего не надо.

– Прости меня, – тихо и с нежностью сказала Темми, словно обращалась к той ещё совсем юной тёте Флисси, решившей, что она убила сестру.

– И ты меня, – тётя Флисси обернулась и встретилась глазами со мной и Мирабель. – Всё это время я пыталась исправить содеянное во время моего Первого октября вместо того, чтобы помогать нашим маленьким колдуньям с их Первыми октябрями.

Мирабель обошла большую кучу тыквенной мякоти и приобняла меня одной рукой. Вместе мы смотрели, как наши мамы и их сёстры заново знакомятся друг с другом: Констанс, Пруденс, Пейшенс – с вернувшимися к ним Темперанс и Фелисити.

– Сёстры снова вместе! – прокричала тётя Пруди и внезапно залилась слезами. Остальные сёстры, поддерживая её, сгрудились вокруг. Между ними что-то заискрило.

– Пруди хочет сказать… – начала тётя Конни, но тётя Пруди вскинула ладонь, призывая её замолчать.

Тётя Конни притихла, и мы все повернулись к тёте Пруди.

– Скажу сама! – заявила она. – Я… я… я рада, что вы вернулись. – Последние слова она практически выпалила, но это было полное предложение. Я никогда не слышала, чтобы тётя Пруди изъяснялась полными предложениями.

Темми обняла её. Моя мама обняла их обеих. Флисси приткнулась сбоку от Пруди, и Конни обхватила их всех.

«Звезда», – подумала я. Не важно, сколько у неё концов, значение имеет лишь то, что заставляет её сиять.

И всё же я прервала их трогательное воссоединение:

– Мам, мне нужно тебе кое-что показать.

Замок на глазах уменьшался в размерах, целые его секции растворялись в воздухе. Гобелен сохранился, только стал грязным и изорванным от старости, прямо как хранившийся в нашем доме кусок. Без магии фигуры Мерлин и Морган потеряли краски и схожесть.

– Потрясающе! – выдохнула мама. – Просто потрясающе. Какая тонкая работа! – Её взгляд заскользил по панелям. – Так вот как всё началось.

– Это их история, – сказала я, указав на финальные изображения. – Я тут подумала: а давай вместе их восстановим?

– А это не будет кражей? – спросила мама, пока я снимала одну из секций гобелена.

– Мама, они украли тебя у меня, – напомнила я, вручая ей охапку ткани. – Будем считать это расплатой.

Мама не выглядела убеждённой, но начала аккуратно её сворачивать.

– Вот и химчистка пригодится, – с улыбкой заметила она.

Я широко улыбнулась ей в ответ.

– Магия отправляется! Торопиться! Дом! – завизжала тётя Пруди. А потом поправила себя: – Нужно торопиться! Дом не сможет вернуться без нас!

– Скорее! Бежим!

Все наши октябрьские изменения скоро должны были исчезнуть, а наш дом – переместиться назад, на Пендрагон-роуд.

С рулонами ткани под мышками мы выскочили на свежий холодный воздух.

Пока мы бежали между обломками древнего замка Морганов и осколков их несбывшихся октябрьских планов, я подумала: «Ноябрь, должно быть, уже совсем близко».

Ваше отправление наконец доставлено. Оставляя отзыв на наши услуги, пожалуйста, поставьте пять звёзд вашему почтальону, сумевшему произвести доставку, несмотря на чрезвычайные обстоятельства.

Глава 33

Это был конец. С каждой минутой магии в мире становилось всё меньше, и мы едва успели заскочить в дом.

Та магия, которая ещё оставалась, нам уже не принадлежала. Основная масса звёзд улетела на небо, и лишь отдельные заплутавшие искорки ещё маячили в воздухе.

Я успела увидеть в окне кухни, как замку Морганов вернулся его реальный облик руин посреди красивого природного ландшафта, годящегося для сотен и тысяч открыток. Но следующие одиннадцать месяцев для Морганов однозначно обещали быть некомфортными.

В кухню, избавившуюся от магического интерьера, вошла тётя Конни, ещё более расстроенная, чем когда её похитили Морганы. Обычно с затуханием последней магической искры мои тёти погружались в глубокую зимнюю депрессию.

Остановившись посередине, она подняла с пола старую оловянную кастрюлю с вмятинами на стенках и больше не мерцающую и не плюющуюся звёздами.

– Вы сохранили мой котёл! – с ностальгической улыбкой воскликнула Темми и щёлкнула по ней пальцем, породив гулкий звон.

– Разумеется, – кивнула тётя Конни.

Я перевела взгляд с неё на Темми и обратно, и от меня не укрылось, как они со значением переглянулись. Очевидно, в нашей семье полно и других важных секретов, которые они пока не спешили мне открыть, и впервые я поняла, что мне предстоит ещё очень многому научиться, и пятиконечная звезда – лишь начало.