Окутанная тьмой (СИ)

Помнишь, как потом мы, передвигаясь под столами, сбежали смотреть на звезды? Ты тогда была такой счастливой, мелкий, такой миленькой, хорошенькой, искренней и самой родной для меня, мне хотелось обнять тебя и защищать, никогда не отпускать, ни на секунду, но я не поступила так. Помнишь, как ты кричала, точнее сказать, визжала, пищала – так громко, радостно, забавно – когда увидела падающую звезду? Все гости тогда переполошились, выбежали на улицу, думая, что что-то случилось, а мы, подобрав подолы платьев, с громкими воплями и смехом бежали от слуг по саду. Тот день запал глубоко в мою душу, это был самый лучший день…»

«Лия?»

«Что такое, мелкий, неужели мой рассказ пробудил в тебе что-то и теперь тебе есть, что сказать мне?»

«Это ведь был просто отвлекающий маневр, да, лиса? Заговорила мне зубы нашим счастливым, солнечным детством, а сама нагло лечишь меня, думаешь, что не чувствую, как осколок отошел от легкого? Ошибаешься, сестра, и не смей, никогда больше не смей так поступать со мной! Я же сказала, что мне не нужна твоя помощь, уходи…»

«Ни за ч…»

Тихий голос Лии, до этого настойчиво разрушавший хрупкую, столь дорогую для Люси тишину в ее сознании, разом умолк и затих, оставив здесь место только внеземному спокойствию, никак не приходившему после такого разговора и уже порядком надоевшему ей одиночеству. В некоторых моментах Лия была действительно права как никогда, и спорить с этим казалось просто глупо, ведь все эти воспоминания, поднимающие в горле ком, были по-настоящему дорогими для Хартфилии. Они напоминали ей о тех счастливых, радостных днях, когда все было таким простым, легким, волшебным до невозможного. Вся их дружная, крепкая семья была в сборе – мама, папа, Лия и она – больше никого им и не нужно было. Была только необходимость знать, что все они рядом, что все здоровы, что с ними все хорошо, что вот-вот, и они вновь соберутся за одним столом. Папа отложит все свои важные дела ради этого, мама снова улыбнется, так чисто и искренне, увидев двух дочерей вместе, Лия вернется из своего очередного путешествия, принеся с собой запах лесов, ветхих домиков, где пахнет уютом и камином, кучу сказок, историй и песен, а она – Люси – будет просто радоваться, как и полагается маленькому ребенку. Их детство было счастливым до того момента как эта самая счастливая нить, которую так усердно пряла Судьба, не оборвалась и не началась черная полоса, забирая из жизни девушек семьи Хартфилии, одну за другой, пока не остался один лишь Джудо наедине со своим горем. А ведь он так и не знает всей правды, не знает, что его жена – безмолвная кукла в саду бывшего Жнеца, что его старшая дочь – Смерть, что его младшенькая, самая любимая дочь мертва, хотя и бродит по миру, боясь показаться ему на глаза, ведь в этом нет никакого смысла.

Рукой Люси медленно, стараясь не упустить ничего, ни единой мелочи, проводит по ребрам, именно там, в том месте, где они были сломаны одно за другим. Но сейчас они стоят ровно, аккуратными дугами, выпирая из-под кожи и нет ни единого нарушения, где была бы какая-то неровность и недостающая часть. Хотя Люси и сама не сразу заметила, что сестра начала ее в наглую лечить, только когда ощущение пустоты и холода внутри начало исчезать, а дыра начала заполняться чем-то теплым, приятным и знакомым – ее самыми светлыми, самыми трепетными воспоминаниями, девушка обратила свое внимание на раны, которых теперь просто не было. Все же она наивно поддалась этим легким, ненавязчивым словам, уносящим ее единым порывом в ту беззаботность и легкость, которая была только в детстве. И это чувство более чем понравилось Люси, оно было безумно знакомым, близким, родным, оно настолько было необходимо ей сейчас, что отпускать его и не хотелось вовсе…

Дышать стало намного проще, впрочем, как и двигаться, вот только заменяя слабость, вновь начал пробуждаться голод, который ранее был так незаметно проигнорирован и забыт. Конечно, не мешало бы сказать Лии отдельное спасибо, прежде чем вести себя так и закатывать истерику, но вот хорошая мысль всегда приходит позже, и Люси искренне сожалеет о содеянном. Хотя внутри и есть чувство удовлетворенности, ведь Хартфилия в который раз показала свой характер, опять подчеркивая жирной красной полосой, что ей не нужна жалость, помощь и она сама справиться, вот только этот разговор и ее просьбы вряд ли помогут. Синдром старшей сестры неизлечим и сколько хочешь, сколько тебе угодно, гони надоедливую сестру, прогоняй ее – она все равно останется и, по мере своих возможностей, всегда будет рядом. Так было и есть с Лией – она бросает многие важные дела, которых у нее, как у Смерти, наверняка полно и идет к Люси, разговаривает с ней, когда не может быть рядом, пытается загладить, заровнять все ямы и пропасти, ставшие между ними за долгое время разлуки. И она, конечно же, не успокоится, пока сама не убедиться, что их отношения на том же уровне доверия и понимания, как и в детстве, когда у них была идеальная, счастливая семья…