Окутанная тьмой (СИ)

Райто чувствовал себя беспомощным, одиноким, вовсе незащищенным — ее рука слишком уверенно держала кинжал острием вниз, а сама девочка слишком зловеще и непредсказуемо ухмыляясь. Она занесла руку для удара, целясь куда-то рядом с сердцем, и Райто видел, как она тонким пальчиком проводила между ребер, будто примеряясь, уточняя куда лучше. И все это лишь для того, чтобы насытиться, получить выбранную ее тетушкой душу и посвятить дьявольского пса во все закрытые от него ранее дела, тем самым, призывая его верой и правдой служить той, которая показала ему эту сторону до скончания веков. Огоньки свеч дрогнули и лезвие, рассекая воздух, опустилось, Райто испуганно выглянул из-за плеча мужчины и тут же кинжал вонзился в кожу, брызнула кровь, попав и на самого щенка, неприятно стекая вниз по маленькой мордочке, навсегда запятнав его светлую душу кровавым клеймом. Маленькие ручки девочки ловко, быстро, остервенело продолжали разрезать, как оказалось, тонкую кожу, грубо кромсая кости — и Райто слышал каждый звук, каждый хруст сломанного ребра, он видел и кровь, беспрерывно стекающую вниз по простыне.

— Не бойся, Райтик, я уже выпила его черную душу и кровь — она была на удивление поганой, мерзкой, тошнотворной, обычно чувствуется только легкая горечь, но, видимо, его количество грехов было намного больше обычного. А сейчас, мой хороший, твоя очередь — ужин подан, — с улыбкой проговорила Анастейша, хотя на ее бледных щеках в свете огоньков блестели алые капли и руки, по локти перепачканные в крови, предавали ей еще более ужасный вид. Теперь перед маленьким Райто лежало сердце, еще минуту назад снабжавшее все похолодевшее тело кровью, с обрывками тканей, когда-то связывающих его с телом мужчины, со свежей стекающей вниз на простынь кровью, сейчас слишком желанной и манящей. — Давай, Райтик, не упрямься и не бойся, пойми, что перед тобой демон, а этот падший человек наша еда. Не бойся крови, не бойся моей ухмылки, не бойся огня и темноты — они неотделимые составляющие нас, — Райто осторожно приблизился к окровавленному органу, оглядывая его любопытным взглядом со всех сторон — непонятное и незнакомое ранее чувство подсказывало, подталкивало, нашептывало ему разные мерзости, гадости, пробуждающие желание вцепиться в сердце зубами и рвать, грызть, как только можно, но он не знал с чего начать, просто боялся. Все эти мысли и желания были вовсе несвойственными ему — милому, ранимому мальчику, который так любил свою маму и сестру, который раньше не видел ничего подобного, но теперь жаждал всего и сразу, он просто поддался, сломался, меняясь в корне.

Райто помнил как спустя долгую, мучительную минуту, с помутневшими от ярости и злости глазами, с необъяснимым даже самому себе наслаждением, вгрызался в эти маленькие кусочки, которые один за другим подавала Анастейша. И содержание лжи, о которой так много говорила девочка, было просто колоссальным для него, Райто помнил, как с каждым кусочком пробуждалось желание съесть еще больше, убить еще больше, увидеть крови еще больше. Это будто был и вовсе не он, потому как все детские, невинные мечты, мысли разбились об скалу правды, которую ему слишком рано открыла девочка, но чем раньше, тем лучше, она придерживалась этого правила. Райто помнил, как задорно и довольно рассмеялась девочка, теперь уже его хозяйка — Анастейша — усаживая его почти спящего, уставшего, опустошенного и убитого морально к себе на плечо, не боясь, что он весь измазанный в крови замарает ее платье. Тогда Райто понял только одно — с этого момента он связан с этой жестокой, незнающей пощады девочкой, показавшей ему другую взрослую, лживую сторону жизни, и с ней он теперь был связан нерушимыми узами до самого конца.

— Стой! Анастейша, вернись немедленно, ты слышишь меня?! — злостно, пугающе, но пока только предупреждающе звучал недовольный женский голос, быстро разлетаясь по лабиринту темных длинных коридоров, настигая свою цель, жертву — десятилетнюю девочку, которая быстро, с отчаянием и надеждой, с несвойственными ей слезами на щеках, бежала к высокой расписной двери, ведущей прямиком в мир людей.

— Райто, быстрее! Мы должны! Мы должны успеть! — с дрожью в голосе прокричала она, хватаясь рукой за холодную железную ручку, на мгновение отрезвляющую своим холодом разум и мысли девочки. Вот только желание сбежать, быстрее покинуть это ужасное, прогнившее изнутри место, покрытое мраком, ложью, болью, не отступало, не оставляя детские мысли и оскорбленные, обманутые чувства, в миг овладевшие, взявшие контроль над маленькой демонессой. За считанные секунды собравшись с мыслями, Анастейша дрожащей от волнения и страха погони рукой решительно дернула ручку вниз, но дверь оказалась заперта.