Окутанная тьмой (СИ)

— Здравствуй, Кин. Давай поговорим? Нам нужно кое-что обсудить, и срочно, — всё тело парня тут же пробила мелкая дрожь от этого знакомого голоса за спиной, и Жнец, стиснув зубы, застёгивая рубашку, тем самым прикрывая укус, обернулся. Кин мутно видит Люси, её глаза, но не видит той ожидаемой ненависти, презрения, упрёка в слабохарактерности или же это он в своём состоянии просто не может рассмотреть, и всё это пугает его, волнует, злит. Почему же она не испытывает ненависти к нему — он ведь поступил так гадко, подло, он ведь напал на её семью, её гильдию, так почему же? — Ты не спал? Устало выглядишь, да и бледный весь, ты переживал? — рука Люси легко касается его щеки, и тепло ладони более чем приятно, оно греет всё внутри, Кину нравится, это отвлекает от укуса, но он так ничего и не понял. А Хартфилия стоит спокойно напротив, поджав губы, не зная, что ещё сказать ему, — а вот рана на плече Кина саднит, ткань слишком больно прилегает к коже, и вот-вот на рубашке выявится тёмно-красное пятно, теперь Кину страшно. Он не хочет, ему не нужно, чтобы Люси вспоминала, нехотя Кин отошёл назад, опустив голову, стиснув зубы, — ему впервые было так неловко что-то скрывать от неё, впервые хотелось рассказать всё настолько сильно, не утаив ничего, но нельзя. Больно — не то слово, он порой и поверить не мог, что Люси — с виду хрупкая, ранимая, слабая, — могла выдержать подобное, а он когда-то смел ей жаловаться на какие-то мелочи, связанные со своей семьёй. Глупый, вот только он так и не понял, что раны на коже заживают и проходят быстрее, чем раны, которыми исполосовано его сердце. — Успокойся, Кин, я просто пришла поговорить с тобой, как с взрослым человеком. Я хочу предложить тебе забыть всю ту мерзость, что была вчера, давай всё начнём заново, а в том, что случилось, был виноват каждый, не смей винить только себя. Твоему сердцу больно, я слышу, не держи всё в себе, поделись со мной своими переживаниями как делал раньше. Это ведь помогало тебе, верно? — Кин замер, отчётливо видя эту искреннюю улыбку на губах и уже в который раз протянутую ему руку — в ответ он только крепко зажмурил глаза, чувствуя, что не может держать всё под контролем, что хочет просто заплакать, вот только нельзя. Он ведь не ребёнок, он Жнец, демон, убийца, и ему нельзя плакать. — Кин, — Хартфилия продолжила улыбаться, будто умиляясь его по-детски растерянному лицу и, притянув к себе, обняла за плечи. Кин, как всегда, чувствовал себя рядом с ней защищённым, чувствовал неописуемую радость, застывшие на щеках прозрачные слёзы — и всё это вместе просто заглушало его боль, перекрывало жар, заставляя забыться. — Ты же мой глупый ученик, как же я без тебя, а, Кин? — насмешливо продолжила девушка, но резко умолкла, Кин только чувствовал, как крепко её рука вцепилась в воротник рубашки. Кин шумно сглотнул, понимая, что это конец, что всё сейчас раскроется — Люси ведь не из тех, кого можно так просто чем-то отвлечь, она не из тех, кто забудет, просто переключится на что-то другое. — Что это, Кин? Кровь? Откуда? Отвечай, Кин! — но Кин молчал, позволяя трясти себя за плечи, он просто не мог найти в себе сил и смелости, чтобы признаться, чтобы сказать, что укус, который Люси только-только увидела, оставила на шее своего ученика она сама. Уже не было никакого смысла отпираться, и Кин ничего не делал, просто закрыл глаза, кожей чувствуя, как задрожали её руки — увидела и уже, наверное, вспомнила, в этот момент Кину сильно хотелось, чтобы она забыла, чтобы не смела винить себя, не смела презирать и ненавидеть. С минуту она стояла молча, просто вглядывалась в укус, медленно вспоминая то ведение, её воспоминание начало проясняться, пролетая перед глазами всё чётче и чётче и, наконец, все его слова, сказанные тогда, ясно прозвучали у неё в голове. Люси просто стало стыдно перед ним — он жертвовал собой, пытаясь вымолить прощение, он пытался помочь, пытался оправдаться, вновь заслужить её расположение, доверие, прощение, снисхождение к себе. — Идиот, какого чёрта ты творишь, Кин?! Дурак ты малолетний! — прерывисто проговаривала Хартфилия, обнимая его за худые плечи, целуя в щёку, в висок, как глупого ребёнка, совершившего поистине нечто опасное. — Попробуй только ещё раз выкинуть нечто подобное, Кин! — Кин впервые за день улыбнулся искренне, ведь Люси его простила и, похоже, что даже и не злилась — он её глупый ученик, просто ребёнок.

Комментарий к Всё изменилось, часть 2: Чувство долга... Прошу прощения за долгое отсутствие. В знак извинения прошу принять эти “скромные” 16 страниц.

Я знаю, что правильно Мираджейн Штраусс, но я воспользовалась всем знакомым Миражанна, так как мне просто было нужно окончание Анна.

На счёт Эрза и Джерар – решила, что буду пользоваться “правильными”, если так можно сказать, именами. Другие части так же будут отредактированы на устранения подобных косяков.

Сын Эрзы и Джерара – Лай – от английского Lie, что переводится как ложь.

====== Всё изменилось, часть 3: Глядя в упор... ======