Окутанная тьмой (СИ)

— Что за глупости, малой? Я вообще-то и не собирался, в чём проблема, оставайся, дом большой, души поделим, а эти мысли выкинь из головы. Или это ты уже бредить начал? — Акихико, подойдя ближе, приложил ладонь к его лбу — тот был горячим, но не настолько, чтобы доводить Кина до подобных мыслей. Неужели он думал о таком и раньше, просто жил с этой мыслью, ожидая пока страшный дядя Акихико вернётся и выставит его за дверь — так глупо и по-детски.

— А ты изменился, дядя, — насмешливо протянул Кин, еле-еле улыбнувшись через силу. — Раньше ты таким не был: может лицо и тоже, но вот характер переломался. Кстати, что у тебя на голове за гнездо? — Акихико ухмыльнулся, нет, этот малой как был гавнюком, так им и остался. Хотя может он и был прав насчёт переломанного характера, вот только поздно он заметил — Акихико сломался уже давно. А вот про гнездо было лишнее — да, отросли немного волосы, теперь спадая прядями на лоб, да и чёлка почти полностью прикрывала ядовито-зелёные глаза, но ему нравилось. Давно пора было что-то менять в своём образе сумасшедшего и злодея — теперь никто не увидит его глаз и того безумия в них, пусть трясутся, правильно, пускай боятся его, ведь так и должно быть.

— Ладно, мне пора, и мой тебе совет, малой, поешь уже, не мучайся. А то выглядишь просто жалко, — Акихико, остановившись рядом, у двери, улыбнулся, по-доброму потрепав Кина по волосам, — тот хмыкнул, отодвинулся в сторону, не позволяя больше прикасаться к себе, хотя Акихико и знает, что ему нравится — эта его глупая, детская привычка.

— Когда вернёшься — не шуми, я пойду спать, — с усилием оттолкнувшись от косяка, Кин поплёлся по тёмным коридорам, быстро исчезнув за ближайшим углом. Акихико только покачал головой, ведь малой всё же упёртый и от своего не отступит. Вообще Акихико был рад оказаться здесь, вновь пройтись по этим бесконечным коридорам, почувствовать себя маньяком, выслеживая души появившиеся здесь. Но вот больше всего он радовался, что увидел этого мальчишку, что-то родное всё же было в нём, что-то близкое и знакомое — кровь, что ли.

Кин с неким облегчением добрёл до своей комнаты, тихо прикрыв дверь — здесь, как обычно, была тишина, темнота и настежь открытое окно. Кин любил холод больше, да и сейчас он был полезнее, просто, казалось, замораживая, охлаждая кожу, горящую огнём. Оперевшись обеими руками на подоконник, Кин осмотрел сад — со второго этажа всё было видно намного лучше: цветущая сакура, все дорожки, повороты, куклы, не смотрящие на него в упор, Акихико, сильно торопившийся поставить всех на место. Мысленно Кин даже пожелал ему удачи, хотя такому демону, как он, она просто не нужна — Акихико слишком легко добивается всего, что пожелает, и возвращение титула Жнеца явно не будет для него явной проблемой. Пожалуй, единственной, стоящей внимания проблемой был тот факт, что Люси так и не знала о его возвращении, да и сам Акихико что-то умалчивал, видно, не торопясь раскрывать своё появление, будто специально скрываясь. Но это было не так уж и важно, когда захочет тогда и расскажет, а Кину не стоит вмешиваться в их отношения, чтобы не стать после крайним. Кин рассчитывал, что как только сегодняшний день подойдёт к концу, его мучения прекратятся — уже завтра утром он прекрасно знает, что сорвётся, убив все эти пять душ сразу, одним махом, упиваясь обретённой силой, слишком уж сильна тяга к крови. В горле от таких мыслей неприятно першит, точно так же, наверное, было больно и Люси — Кин понимает, по крайней мере, пытается понять, решаясь прочувствовать всю ту боль на собственной шкуре.