Окутанная тьмой (СИ)

— Я просто ухожу. Разве мне, демону, нужно объяснять причины своего решения? Ты ведь сам всё прекрасно знаешь, — на выдохе протягивает она и, довольно щуря алые глаза, собственнически зарывается тонкими пальцами ему в волосы, легко касается губами шершавой щеки. Люси знает, что Нацу понимает и многое, но принять эту суровую реальность ему почему-то в разы труднее, чем кому-нибудь другому. Люси знает, что он до дрожи боится одиночества, а она уже в который раз сама, по собственной воле, воплощает его страх в реальность. Вот только всё это делается для того, чтобы однажды, пройдя сквозь года, встретиться и остаться уже навсегда здесь, с ним, рядом, рука об руку. Хартфилия предполагает, как будет бесноваться Венди, когда узнает, что и её, как и всех остальных волшебников, Люси просто оставила позади, отстранила от себя на расстояние и ушла в пылающий закат, не оставив ничего кроме обещания. Венди, как никто другой, знает, что все слова, сказанные Люси, даже в порыве злости, не пустые, в них всегда есть смысл и надежда; но Марвелл вопреки всему будет изо всех сил рваться вслед за ней — будет шипеть, царапаться, если придётся, то даже драться в полную силу. Вот только уйти ей не позволят, особенно Нацу, — он поведёт себя как любящий отец: подойдёт, сядет рядом, легко положив ей руки на плечи, посмотрит в глаза и, не отрываясь, скажет, что и ему тяжело, но он ждёт, потому что любит. Венди тоже любит Люси, крепко и до головокружения, ради неё она готова на многое, как и сама Хартфилия, — сейчас же это лишь одна из многих причин её очередного ухода. Уходить так намного проще, чем долго и мучительно объяснять всё и каждому, почему она снова пытается сделать всё сама, отстраняется от них, берёт весь груз на себя, но в этот раз у Люси имеется ответ. Потому что это её сестра — Госпожа Смерть. Это её друзья — Акихико, Таро, Отто. Это её ребенок — Кин. Это её жизнь, разделённая на две части. Это её выбор, боль, радость, ненависть, грусть, печаль, мимолётное счастье, редкая, но настоящая улыбка, — воля её Судьбы. И во имя всего, что сейчас есть у Люси, она решается продолжать путь одна, ведь её ждёт манящий титул Алоглазой Девы, её ждут, изучения и открытия, её ждёт воскрешение, её ждет семья.

— У тебя они всегда есть, я знаю. Но зря ты не попрощалась с остальными. Многие даже сейчас, не смотря на позднее время, в гильдии: кто-то ждёт именно тебя, кто-то новостей из больницы от Леви и Гажила, кто-то присматривает за Венди, а она у всех и каждого спрашивает, что такое любовь. Ты же знаешь, что и твой отец, и Ванесса, и Зуко ни за что не отпустят тебя так просто, без истерик и слёз. Боишься того, что просто не сможешь уйти, если увидишь их перед собой? Молча уходить для тебя проще, но намного больнее внутри, верно? — Люси только болезненно хмурится, понимая, что в этот раз Драгнил прав до безобразия. Отец вновь разочаруется в ней, хотя и будет ждать, терпеливо ожидая новостей, живя от письма до письма; Ванесса, возможно, и будет переживать, но в ней Люси не уверена, она и не знает толком, что внутри у этой женщины, чем та дышит. Больше всего Люси тревожилась за брата, кровь то у них одна, и за Райто, толком не понимая, как он, дьявольский пёс, поклявшийся служить маленькому ангелу, вообще будет жить без источника питания. Но наверняка Анастейша продумала этот нюанс и просто лишила его чувства голода или же дала возможность питаться обычной едой. В этой юной демонессе Люси не сомневалась, ведь та слишком умна и хитра для своих лет, что и не удивительно, учитывая, где и с кем она выросла.

— Меня Адриана ждёт, отпусти. Мы с ней решили вернуться в Харгеон, начать охоту там, а уже оттуда, — куда Магдалена поведёт. Акихико передал мне письмо от Имизуки, та снова готова вести меня по земле, а там просто армия гнили, которую нужно усмирить. Как раз работа для чистильщика. Там много душ, понимаешь? — Люси чувствует, что он всё прекрасно понимает, вот только ничего поделать с собой не может, только крепче цепляясь пальцами за её плечи, легко целуя в висок и заострённую бледную скулу. И сама она поступает точно так же, в этот раз и не предполагая, насколько их разлучит Судьба — полгода, год, полтора или же все два-три? Люси старается запомнить для себя всё и сразу: все ощущения, трепетные нежные прикосновения горячих рук к коже, лёгкие поцелуи на губах и руках.