Олигархический транзит

— Сегодня говорили по Би-би-си, — шепнул он. — Похищено судно в Ла-Манше, а на нём какой-то груз. Не то оружие, не то наркотики. Подозревают криминальные разборки… Теперь все на ушах стоять будут! Этот как услыхал, сразу велел вырубить…

В эту секунду Боб отшвырнул ночную шторку, отделявшую штурманскую от рулевой, и вошёл к ним.

— О чём пиз..ж?

— Так, — сказал Акимов. — Просто пиз..ж.

Боб ухмыльнулся.

— Не хавайте тухлую приманку, иначе будете на крючке хвостом вертеть.

— Он говорит с нами как с пацанами! — с пьяной обидой сказал Красносёлов, тыча в сторону Боба непослушным пальцем.

— А вы и есть недоумки! Думаете, если сказали по радио, то все сразу кинутся вас искать и освобождать? Думаете, они раньше об этом не знали? Всё знали, куда больше вашего. Это дозированный слив. Сигнал, что процесс пошёл.

— Я учился ещё в советской школе, — сказал Акимов. — Там что-то говорили насчёт роли народных масс в истории. И ещё что слово, брошенное в эти самые массы, становится материальной силой…

— Ну?

— Так если весь мир узнал — неужели не доберутся до вас? Судно не иголка. А нынче со спутников, говорят, даже иголку разглядеть можно…

— Ха! — презрительно отозвался Боб. — По-твоему, мы тут вытворяем хер знает что, а все вокруг ходят в белом? Чего ж они так поздно спохватились, а? Всё, что выносится на публику, куплено и перекуплено: рейтинги, прогнозы, курсы валют, катастрофы, выборы, средства от насморка и геморроя. Ничего от геморроя не помогает, парни! На своей заднице всё перепробовал. А средств предлагается — завались. — Он снова ушёл к радару и уже оттуда крикнул: — Да ладно, слушайте, если интересно! Веселее помирать будет. Включайте, я и сам посмеюсь.

На другой день старпом коротко поведал обо всём в столовой. Сообщил версии, в том числе новые, которые удалось самому услышать ночью по пеленгатору из разных источников: говорили, что судно, вероятно, похищено с целью шантажа, в результате соперничества российских или международных преступных группировок, что на нём есть, возможно, крупная партия наркотиков или другой незаконный груз; однако не исключали возможности обычного пиратского захвата с целью выкупа, а то и перепродажи судна где-нибудь в Юго-Восточной Азии.

— Ого! — сказал Сикорский. — Туда долго шлёпать. Продадут прямо с нами или как?

На этот раз Акимова слушали с интересом. Реальная надежда как-то встряхнула сонное царство.

— Наркотики надо под днищем искать, — убеждённо сказал Лайнер.

— Что?! — ошалело воскликнули сразу несколько человек.

— Говорю, их обычно под днищем прячут! Где-нибудь в районе шахты лага. Был бы водолаз, мы бы сейчас это дело извлекли и отдали разбойникам, пускай убираются со своим говном.

— Борис Исаакович, вы, извините, не сами ли это говно туда прицепили? — не выдержал Бородин. — Что-то уж больно точно место называете.

— Вы за кого меня принимаете? — возмутился Лайнер. — Я вам что, шут гороховый? Зачем эти атасы? Если кто лучше меня знает, где искать, пускай скажет.

— Ну что вы набросились на человека? — поддержал Лайнера Симкин. — Сказано же, что война идёт из-за партии наркотиков. Какая сука нам их впарила?

— Бандитов нынче вообще ничего, кроме наркотиков, не интересует! — добавила, вздохнув, Нина Васильевна.

Бедный Бугаев слушал всё это, вытаращив глаза, но возразить уже не решался.

К вечеру версию с наркотиками серьёзно обсуждали и Жабин, и Грибач, и даже Иван Егорович. Ругинис подавленно отмалчивался, а Чернец напустил на себя совершенно непроницаемый вид.

Ночью на вахте Акимов упорно вслушивался в слабые, перебиваемые помехами голоса из России. Официальных новостей было много: на индийском курорте ограбили россиянку, украли на пляже сумочку с бриллиантовым колье за полмиллиона долларов, а полиция преступно бездействовала; в Штатах супружеская пара чуть не до смерти забила приемного русского ребёнка с врожденными дефектами, но там власти взялись за изуверов всерьёз, а наша прокуратура со своей стороны начала проверку, достаточно ли безнадёжен был мальчик, чтобы отдавать его за океан; наконец, ещё одна история с ребёнком — правда, только наполовину русским — случилась в Финляндии: социальные службы этой страны собирались лишить проживающую там нашу соотечественницу родительских прав за дурное обращение с семилетним сыном; Москва заявила протест, в Хельсинки срочно вылетел разбираться уполномоченный по правам человека, а отец мальчика, финн, даже выразил желание всей семьей просить убежища в России…

— Да у вас просто островок благополучия! — с издевкой сказал Боб, краем уха ловивший негромкие звуки из штурманской. — Жизнь, какой она должна быть. Сплошная Рублёвка. И чего вы всё там у себя скулите, а?

Этот профессиональный налётчик с грубым, мясистым лицом был иногда не прочь пофилософствовать в своём глумливом духе. Ему, должно быть, было скучно проводить день за днём на этой мирной шаланде в бездействии, повинуясь чьему-то приказу, и он всё чаще задирал старпома, провоцируя его на разговор.