Олимпийские игры в политике, повседневной жизни и культуре. От античности до современности

Обращаясь непосредственно к победе армянского царевича в состязаниях кулачных бойцов, следует отметить, что эта спортивная дисциплина, относящаяся к числу древнейших, была одной из наиболее тяжелых и жестоких; участвовавшие в состязании атлеты должны были обладать недюжинной физической силой (Schöbel 1964: 91–95; Glubok, Tamarin 1976: 77–81) (подборку античных свидетельств о соревнованиях кулачных бойцов см.: Гвоздева 2012: 131–162). Моисей Хоренский так описывает внешность и физические данные Вараздата: он «был молод, статен и силен и очень искусен в стрельбе из лука…» (III.40). В таких же выражениях описываются физические качества Вараздата и Фавстосом Бузандом (V.34). Как видно, Вараздат вполне подходил для подобных состязаний. Важно подчеркнуть, что атлеты на Олимпийских играх традиционно выступали обнаженными. Очевидно, это условие должен был принять и Вараздат, невзирая на армянские традиции. Несомненно, он был приобщен к греко-римской культуре (возможно, даже воспитывался в Риме). Как известно, в Олимпийских играх могли участвовать только эллины. Так, лишь с большим трудом к соревнованиям был допущен македонский царь Александр I Филэллин (498–464 гг. до н. э.), утверждавший, что его далеким предком был аргосский герой Темен (Hdt. V.22). В эллинистическую эпоху понятие «эллин» во многом потеряло свою этническую составляющую, приобретя культурный и социальный отпечаток, как например, в селевкидской и парфянской Месопотамии (Sarkisian 1973: 1–12). Процесс эллинизации местных элит на востоке Римской империи и на сопредельных территориях продолжался в I–IV вв. На наш взгляд, мнение Ю. В. Шанина, полагавшего, что победа Вараздата свидетельствует о фактическом конце Олимпийских игр, о радикальных изменениях в их уставе (Шанин 1971: 71), выглядит весьма сомнительным. Ф. Мезо и А. Кравчук называют Вараздата «варваром» (Mezo 1930: 233; Krawczuk 1976: 19). Это неверно. Напротив, Вараздат – представитель эллинизованной царской династии, усвоившей греческий язык и эллинскую культуру (Бокщанин 1960: 106–107, прим. 15; Тревер 1953: 15)[77]. Стоит отметить, что именно взаимодействие, взаимовлияние и в конечном итоге синтез эллинских и восточных начал в разных областях общественной жизни и составляют основу эллинизма как исторического явления (Athanassiadi-Fowden 1981: 3–12; Лордкипанидзе 1985: 8–34). Подобный синтез эллинской и восточной культур воплотился в фигуре армянского царевича Вараздата.

Надо сказать, что «филэллинство» армянского царевича причудливым образом сочеталось с его иранским именем и отнюдь не эллинскими навыками владения луком. Действительно, имя «Вараздат» переводится как «данный, созданный Варазом», т. е. диким кабаном, вепрем (в авестийском языке Warāz – это дикий кабан) (Лившиц 2010: 160), иначе говоря – животным, которое выступало в качестве одного из воплощений древнеиранского бога войны Веретрагны, Варахрама или Бахрома (Yt. 14.15) (Lommel 1939: 45–47; Mole 1965: 58). Что касается искусных навыков владения луком Вараздатом, то они хорошо коррелируются с практиками воспитания персидской аристократии еще VI–V вв. до н. э. (Hdt. I.136)[78]. Добавим также, что на многочисленных персидских серебряных блюдах сасанидского времени (III–VII вв.) представлен царь, стреляющий из лука (Тревер, Луконин 1987: 54–60, 63, 72–76, 80, 87, 107–110, табл. 6–9, 13, 16–17, 20–28, 34 (2)). Таким образом, указанные реалии вполне согласуются с фактом значительного влияния, которое оказывала иранская культура на культуру Армении еще с конца VI в. до н. э.

Приверженность Вараздата к эллинизму плохо сочетается с тем обстоятельством, что еще в 301–303 гг. Армения официально стала христианским государством, и языческие традиции в ней всячески искоренялись, в первую очередь, местной церковью во главе с католикосом. Однако христианизация Армении, как и Римской империи, растянулась на весьма продолжительное время. К тому же во 2-й пол. IV в. как в Римской империи, так и в Армении нарастают антихристианские тенденции в культуре[79] и политике. В частности, полуязычниками были армянские цари Аршак II и Пап (Ельницкий 1965: 122–130). Фавстос Бузанд писал, что Пап около 371 г. упразднил должность католикоса, закрыл монастыри, конфисковал земельную собственность, принадлежавшую церкви, и даже поощрял восстановление почитания богов древнеармянского пантеона. При этом армянский царь не отказывался в полной мере и от христианства (V. 31). В Римской империи открытым приверженцем язычества, как известно, был император Юлиан Отступник (361–363 гг.) (Розенталь 1923; Ведешкин 2018: 199–219; Leipoldt 1964: 3–75; Geffcken 1977: 136–177). Во многом победа Вараздата на играх в Олимпии вписывается в эту антихристианскую тенденцию. Был ли сам Вараздат убежденным язычником, сказать сложно. Скорее, он, как и его предшественники, Аршак II и Пап, несмотря на свои языческие симпатии, до конца не порывал с христианской церковью.