Олимпионик из Ольвии

— А вон там дальше, за храмом Афины Промахос, виднеется ещё один храм. Видишь? Это Эрехтейон, храм Афины и Посейдона. На Акрополе это второй по величине и значимости храм. После Парфенона. В Эрехтейоне, да будет тебе известно, хранится оливковое дерево, которое высадила когда-то у нас сама Афина.

— А зачем вокруг Акрополя такая мощная стена? Она опоясывает весь Акрополь?

— Разумеется, весь. А для чего она... Стена эта возведена давно, намного раньше всех этих храмов. И Акрополь тогда не был святилищем, а обычной крепостью. Впрочем, он и сейчас может служить крепостью. И даже неприступной. Высота этих стен больше двадцати пахюсов, а толщина — добрых десять пахюсов. Святилищем Акрополь стал не так уж давно — чуть больше пятидесяти лет тому назад.

— Откуда ты всё это знаешь? — удивился Тимон.

— Отец водил меня и на Агору, и на Акрополь, и даже по нескольку раз, и обо всём рассказывал. Он говорит, что каждый афинянин должен знать и любить свой город. И гордиться им. Потому что другого такого города, как Афины, нет во всём мире.

— Твой отец прав. Замечательный город! Куда до него нашей Ольвии...

Перед полуднем, когда ребята возвращались домой, Тимон, вытирая вспотевший лоб, заметил:

— У вас тут и Гелиос жарит не то, что у нас. Припекает, будь здоров!

— Это ещё что! — заметил Лизис. — Вот в Египте, рассказывал отец — он однажды плавал туда, — Гелиос жарит, так жарит. Там запросто можно куриные яйца запекать в песке. Представляешь: не надо ни дров, ни огня. Загрёб яйца в песок, подождал малость — и пожалуйста! — яйца испечены. Ешь на здоровье!

— А ты не того... не загибаешь? — недоверчиво взглянул на Лизиса Тимон.

— Какой мне смысл тебя обманывать? — пожал плечами Лизис. — А отцу какой смысл обманывать меня? На свете много разных чудес. Разве то, что мы видели сегодня, не чудеса?

— Конечно, чудеса! И ещё какие! — согласился Тимон.

— Ну, вот! А ты говоришь...

* * *

После обеда Лизис стал рассуждать, куда бы еще сводить Тимона. Но мать сказала:

— Сынок, я думаю, на сегодня достаточно. Не забывай, что скоро Тимону предстоит пятидневный поход в Элиду. А это означает, что мальчику надо беречь силы. Сегодня пусть отдыхает, а завтра покажешь ему ещё что-нибудь.

— Как, Тимон? — спросил Лизис.

— Твоя мама права. Дело в том, что так далеко я никогда ещё не ходил и потому не знаю, как это скажется на моих ногах. Наверное, не стоит переутомлять их перед столь дальней дорогой. Да и не известно, что скажет об этом мой педотриб. Я должен во всём слушаться его.

— Отдыхать, так отдыхать, — согласился Лизис. — А завтра мы сходим в храм Тесея, твоего любимого героя. Сегодня мы видели его лишь издали, а завтра рассмотрим основательно. Согласен?

— Спрашиваешь!

— Но прежде мы обойдём Акрополь с другой, южной, стороны, посмотрим театр Диониса. Идёт?

— Как скажешь. Ты водишь меня.

Афинский театр, названный в честь Диониса, оказался намного больше ольвийского. Но зато в отличие от каменного ольвийского афинский театр был деревянным[172], что тотчас с некоторой долей пренебрежения отметил Тимон.

На это Лизис резонно заметил:

— Каменный, конечно, лучше деревянного, но зато наш театр вмещает семнадцать тысяч зрителей и в нём каждый год на Великие Дионисии проводятся состязания драматургов на лучшие трагедию и комедию. В прошлом году, например, победил Софокл[173] со своей драмой «Пигмалион и Галатея». И что интересно: бедным афинянам, в отличие от зажиточных, вход в театр бесплатный. Представления идут целый день. Поэтому зрители, собираясь в театр, не забывают прихватить с собой еду.

— А это что за дворец такой? — показал Тимон на стоявшее сразу за театром Диониса большое квадратное строение, которое со всех сторон обступали изящные колонны, на которых лежала красная четырёхскатная крыша.

— Это Одеон, — ответил Лизис. — Он построен недавно по настоянию Перикла. Здесь проводятся различные музыкальные мероприятия: конкурсы певцов, соревнования музыкантов, выступления танцоров и даже поэтов и чтецов.

Осмотрев театры, ребята обогнули скалу, на которой расположился Акрополь, с восточной стороны и направились в сторону храма Тесея.

В отличие от вчерашнего пути, улицы, по которым на сей раз повёл Тимона Лизис, оказались гораздо многолюднее. Многие афиняне несли пустые корзинки, то есть направлялись на Агору, на рынок.

— Э! Кого я вижу! — удивлённо воскликнул вдруг Тимон, но тут же растерянно захлопал глазами. — Не понял... Почему он скрылся? Ведь он увидел меня тоже. Странно...

— О ком ты? — в свою очередь удивился Лизис.

— Да вот... земляка в толпе увидел. И он, похоже, заметил меня. Но тут же почему-то отвернулся и скрылся в толпе. С чего бы это?

— Что за человек? — поинтересовался Лизис. — И что он может делать в Афинах?