Олимпионик из Ольвии

— Куда повели его те люди? Надо немедленно их догнать! Гоже мне скиф — на его глазах похищают человека, а он и в ус не дует.

— Как я мог знать, что они похищают его? Они напустились на него с криком, почему он сбежал из дому. Как тут не поверишь?

— Куда они потащили его?

— За тот вон храм.

— Давай за ними! — крикнул Лизис и первым пустился в погоню. За ним припустил скиф. Он на бегу поднёс к губам глиняный рожок и что было мочи подул в него. Послышался громкий пронзительный свист. И тотчас, откуда ни возьмись, появился ещё один скиф.

— Следуй за нами! — крикнул ему первый. — Какие-то проходимцы мальчишку похитили!

Миновав храм, бежавший впереди Лизис увидел мелькнувшие вдали между кустов человеческие фигуры.

— Я видел их! — не оборачиваясь, крикнул Лизис. — Они направляются к роще Нимф!.. Тимон, держись! Мы выручим тебя! — прокричал он на бегу. — И почаще кричи! Чтобы мы знали, где вы находитесь!

Затем, на мгновение остановившись и обернувшись, показал взмахами рук бежавшим за ним скифам, что одному из них надо обходить преследуемых слева, другому — справа.

Судя по частым вскрикам Тимона, похитители хоть и старались зажать пленнику рот, но им не всегда это удавалось. Благодаря этому преследователи постоянно знали, где находятся преследуемые.

Пробежав ещё плетра три-четыре, Лизис и скифы почти одновременно окружили Тимона и его похитителей. Последние решили было оказать сопротивление, но, увидев в руках скифов увесистые палицы, тотчас притихли.

— Как ты? — бросился Лизис к Тимону, у которого под левым глазом красовался большой синяк. — В порядке?

— Как видишь, — невесело усмехнулся Тимон. — Если не считать, что получил плюху в глаз и хорошую затрещину по шее. Я ведь, как только услышал твой голос, начал сопротивляться: одного укусил за руку, другому разодрал ухо. Ну, и они...

— Молодец, Тимон! — похлопал товарища по плечу Лизис. — А подбитый глаз — ерунда. До свадьбы заживёт.

Тем временем скифы принялись допрашивать похитителей — мужчин лет под сорок, с плутоватыми выражениями лиц, одетых кое-как:

— Вы зачем похитили мальчишку? Говорите правду, не вздумайте изворачиваться.

— Никто его не похищал! — в один голос завопили мужчины. — Этот мальчишка сбежал из дому, и его отец попросил нас доставить его домой. Они живут за Дипилонскими воротами[177]. Его отец обещал хорошо нам заплатить. И даже вот... дал вперёд по драхме[178].

— И куда же он подевался, этот отец? Почему он не с вами?

— Побежал домой. Сказал, что спешит обрадовать жену, которая, как он уверял, дома с ума сходит.

— Какой он из себя этот «мой отец»? — спросил в свою очередь Тимон.

— Высокий такой, — начал один, другой поспешил добавить: — Худой и костлявый. А голова похожа на тыкву. Да ещё с плешью.

— Я так и думал, — удручённо мотнул головой Тимон и тут же, вскрикнув от боли, схватился рукой за шею. — Это Эвклес. Мой земляк. Тот, которого я видел утром по пути к храму Тесея. Недаром, увидев меня, он тут же скрылся. Решил, что я не видел его. Наверняка затеял какую-то авантюру, чтобы помешать мне попасть в Олимпию.

— Похоже на это, — согласился Лизис и показал кивком головы на стоявших с опущенными головами похитителей. — Что с этими будем делать?

— А что с ними делать? — передёрнул плечами Тимон. — Пусть идут своей дорогой. Они ведь не виноваты. Их обманули.

— А вы что скажете? — обратился Лизис к скифам, которые только теперь начали вешать свои увесистые дубинки на пояса.

— Вообще-то, следовало бы отвести их в участок, пускай начальство разбиралось бы с ними. Но раз вы считаете, что они не виноваты, пусть идут себе на все четыре стороны.

Извинившись перед Тимоном и отвесив всем по глубокому поклону, обрадованные мужчины тотчас поспешили прочь.

Когда ребята вернулись домой, первым, кто увидел «украшение» на лице Тимона, был Феокл.

— Это кто тебя так разукрасил? — качнув головой, спросил он. — Подрался, что ли?

— А что там?

— А вот посмотри сам...

Тимон подошёл к висевшему на стене зеркалу — отполированной бронзовой пластине, вправленной в деревянную рамку — и ужаснулся:

— Ничего себе! А я-то думал... Куда же теперь с такой рожей? Придётся сидеть дома.

— Так кто всё-таки подвесил тебе такой, замечательный фонарь? — продолжал насмешливо допытываться Феокл. — С кем выяснял отношения?

— С Эвклесом.

— С каким ещё Эвклесом?

— С нашим земляком. Отцом Матрия.

— Даже так! — сразу посерьёзнел Феокл. — Рассказывай!

Выслушав рассказ Тимона, Феокл озабоченно произнёс:

— Дело серьёзное. Тут не до шуток. А я ведь обещал твоему отцу присматривать за тобой. С сегодняшнего дня будем ходить только вместе. Ради своей бредовой идеи этот Эвклес способен на всё.

— Что за идея? — поинтересовался Лемох.

— Вбил себе в голову, что его сын непременно должен стать олимпиоником, поскольку в беге ему нет равных в ольвийском гимнасии. И вот... решил убрать хоть одного конкурента.

— А медовыми-то пирожками из-за этих авантюристов мы так и не полакомились, — спохватился Лизис. — Ну, да ладно, завтра сбегаю на рынок и принесу.