Олимпионик из Ольвии

— Захочешь заработать — не будешь спать ночью, — заметил Феокл.

И чего только не было на этой ярмарке! От обилия товаров глаза разбегались.

Вот в большой полотняной палатке бородатый фессалиец продаёт белый пшеничный хлеб. Тут же рядом бритый аркадиец выпекает в своей переносной печурке булочки самых замысловатых форм и пирожки с сыром и на меду.

В овощных лавках аккуратными горками красуются помидоры и огурцы, перец сладкий и горький, яблоки и груши, финики и орехи, пучки лука и чеснока, салат и капуста.

В палатках побольше готовили горячие блюда. Там могли предложить горшочек с чесночным супом или жаренную в приправленном вином и пряностями масле рыбу. Здесь Тимон и Феокл не удержались, чтобы не отведать по горшочку душистого горячего супа и по куску необыкновенно вкусной жареной рыбы.

Кроме того, рыбу можно было купить свежую и даже живую. Она плескалась в наполненных водой скифосах.

Из покупателей в наиболее трудном положении на ярмарке оказались любители и ценители вина. И не потому, что его там не было или было мало. Как раз наоборот — вина было много. Очень много. Даже слишком много. Притом самых разных сортов и из самых разных уголков Эллады: Сикиона, Родоса, Лесбоса, Флиунтана, Хиоса и других, славящихся своими виноградниками полисов и городов. Вот и мучились ценители вина, выбирая, какого бы выпить. Ведь всех вин не перепробуешь — и денег может не хватить, и можно так напробоваться, что станешь посмешищем для толпы.

А поскольку вино в чистом виде в Элладе пить было не принято, а только разбавленное водой, то заработок, и даже неплохой, имели и мальчишки. Они неустанно носились со своими гидриями между ярмаркой и ближайшими источниками.

Сновали на ярмарке между покупателями, привлекая к себе внимание гортанными зазывами, и разносчики прохладительных напитков: сидра, кваса, финиковой и фиговой настоек. И эта категория торговцев не могла пожаловаться на отсутствие покупателей.

Попадались лавки с посудой (здесь наибольшее внимание привлекали своей виртуозной росписью изделия афинских гончаров), ювелирными изделиями, коврами, одеждой на любой вкус, изделиями из дерева, детскими игрушками. Правда, покупателей здесь было значительно меньше в сравнении со съестными и питейными лавками.

Несколько поодаль шла торговля рабами. Там в наспех сооружённых загонах томились чернокожие африканцы и русоголовые предки славян, узкоглазые азиаты и черноволосые кавказцы. Мало того, что все они были в деревянных колодках на ногах, каждый из них ещё был, на всякий случай, прикован к клетке цепью.

У одного из загонов Феокл и Тимон увидели Эвклеса, азартно торговавшегося с каким-то покупателем. Здесь же вертелся Матрий. Тимон и Феокл сделали вид, что не видят земляков. Точно так же поступили и Эвклес с Матрием.

— Эвклес и в Олимпии не упустит своей выгоды, — брезгливо скривился Феокл. — И на рабах заработает, и сына олимпиоником сделает. Вернее, стремится сделать.

А ещё дальше шла торговля предназначенным для жертвоприношений скотом. Здесь покупателей было побольше. Да и скота хватало с избытком. Кролики и зайцы, козлята, козы и козлы, овцы и бараны, поросята и свиньи, телята и быки — всё это мычало, блеяло, ревело, тявкало, пищало, визжало. Не иначе как все эти твари чувствовали, что их в скором времени ожидает нож жреца.

— И что же мы купим? — спросил Феокл.

— Не знаю, — ответил Тимон.

— Быка, конечно, покупать не будем, а вот козлёнка могли бы запросто, — предложил Феокл.

— Давай купим козлёнка, — обречённо согласился Тимон. — Хотя, если по правде, мне всех жаль — и быка, и козлёнка. Неужели обязательно их резать? Почему бы не приносить в жертву живыми?

— Что поделаешь? — развёл руками Феокл. — Таков обычай. Не мы его придумали, не нам его отменять.

После обязательной, но непродолжительной торговли купили молодого барашка — к овечьему племени Тимон был не столь благосклонен, как к козьему. Феокл водрузил покупку себе на плечи, и оба повернули назад в Олимпию.

— И кому бы ты хотел принести в жертву этого барашка? — спросил Феокл.

Подумав самую малость, Тимон уверенно ответил:

— Ахиллу Понтарху.

— Почему именно Ахиллу? Да ещё Понтарху?

— Хотя бы потому, что кроме всего прочего Ахилл носит ещё прозвище Быстроногий. То есть он быстро бегает. И потом... он мне как-то приснился. И сон этот я считаю вещим.

— А ну-ка... расскажи.

Выслушав рассказ Тимона, Феокл сказал:

— Да! Тут ты, конечно, прав. Барашка надо жертвовать Ахиллу.

После жертвоприношения Феокл и Тимон вернулись в свою палатку и, слегка перекусив хлебом с сыром, улеглись спать — завтра предстоял напряжённый день...

* * *

И этот день наступил! Это был двенадцатый день месяца гекатомбеона — самый знаменательный, самый памятный, самый значимый день в жизни юного Тимона.