Олимпионик из Ольвии

«Скилу, хотя он и был царём скифов, не нравился скифский образ жизни, в особенности в сравнении с эллинскими обычаями, которые он усвоил в результате своего воспитания. И вот что он сделал. Каждый раз, когда он приводил скифское войско к городу борисфенитов[213] (а эти борисфениты говорят, что они милетяне[214]), Скил оставлял своё войско в предместье, а сам входил в город и приказывал закрыть городские ворота, снимал с себя скифскую одежду, надевал эллинскую и в ней прохаживался по агоре без свиты и охранников и без всяких иных спутников (а городские ворота охраняли, чтобы его не увидел в этой одежде кто-нибудь из скифов). И во всём прочем он наследовал эллинский образ жизни и даже приносил жертвы богам согласно эллинским обычаям. Он мог оставаться в городе на протяжении одного месяца, а то и дольше, а потом надевал скифскую одежду и уходил. Так он делал обычно много раз и даже построил себе дворец в городе борисфенитов и поселил в нём жену из местных».

Дальше чтец поведал о том, как скифы в конце концов разузнали, чем занимается их царь в городе борисфенитов, и за это убили его. Причём убил царя не кто иной, как его родной брат.

Когда мужчина кончил читать, Тимон, обращаясь к Феоклу, удивлённо воскликнул:

— Так ведь это же всё о нашей Ольвии! Я слышал эту историю от отца. Интересно бы знать, что это за человек и откуда он знает столько о нашем городе?

Стоявший рядом маленький сухощавый старичок с белой, словно присыпанной мелом, головой, живо повернулся на слова Тимона.

— А ты в самом деле из Ольвии?

Присмотревшись внимательнее, старичок радостно воскликнул:

— Ба! Да это же Тимон! Наш новый олимпионик! Молодчина, Тимон! Рад познакомиться с юным олимпиоником. Меня зовут Сострат. Ну-у... дедушка Сострат. Скажем так. Я из Афин. А это твой педотриб, надо полагать? Как зовут?

— Феокл, бывший афинянин, — отозвался педотриб.

— Вот и познакомились! Вот и чудесно! — обрадовался, словно всю жизнь мечтал об этом знакомстве, словоохотливый старичок. Потрепав дружелюбно Тимона по спине, он спросил: — Так ты хочешь знать, что это за человек читал о твоей Ольвии? Расскажу! А почему бы не рассказать такому симпатичному юноше, да ещё олимпионику? Только давайте отойдём чуть в сторонку. Так вот, слушай. Этот человек — Геродот[215], сын Ликса. Родился в Галикарнасе.

— А где это... Галикарнас? — спросил Тимон.

— Галикарнас находится в области Кария, что в Малой Азии, на берегу Эгейского моря, — объяснил Феокл.

— Так вот... — продолжил Сострат. — Когда Геродоту исполнилось двадцать лет, он отправился в путешествие по миру. За многие годы изъездил и исходил пешком все известные на сей день страны. Побывал и в вашей Ольвии, был в Скифии, дошёл аж до Танаиса[216]. Представляешь? И не просто путешествовал Геродот, а интересовался прошлым этих стран, происхождением населяющих их народов, расспрашивал об их занятиях, обычаях, привычках, характере. И всё это записывал. А вернувшись домой, засел за написание большущего свитка обо всём увиденном и услышанном.

И назвал он этот свиток «История». Вот главу из этой своей «Истории» Геродот и читал только что.

— А зачем, с какой целью он писал эту книгу? — спросил Тимон.

— Писал он прежде всего для нас, своих современников. Чтобы мы больше знали о своём прошлом и об окружающем нас мире. А ещё — для потомков. Чтобы те знали, как и чем жили мы, их предки.

— Откуда ты, дедушка Сострат, всё это знаешь? — не смог удержаться, чтобы не спросить, Тимон.

— Много читаю, многим интересуюсь. А ещё я, как уже говорил, афинянин. А Геродот одно время жил в Афинах и часто выступал там с чтением своей «Истории». Сейчас, правда, живёт в Великой Греции.

— Ну что ж... — не без сожаления произнёс Феокл. — Спасибо, дедушка Сострат, за то, что просветил малость нас. Слушать бы тебя и слушать. Да вот... сейчас начнутся состязания юных борцов. Как бы не опоздать...

— Так и я тороплюсь на стадиум. Вот только внука дождусь, отошёл куда-то. Я ведь с внуком сюда притопал.

— Как притопал? — удивился Феокл. — Пешком? Из Афин?

— А что тут такого? — удивился старичок. — Это я с виду такой старенький да хилый, а на самом деле парень ещё хоть куда!

За время отсутствия Тимона и Феокла рабочие стадиума успели подготовить место для борцовских поединков: подвезли несколько повозок песка, высыпали его на последних, финишных оргиях беговой дорожки и аккуратно разровняли.

— Здесь же завтра бегать должны! А они столько песка навалили... — недоумевал Тимон. — Как же бегать будем?

— Ничего, — успокоил его Феокл. — За ночь песок уберут, дорожку выровняют и — бегай себе на здоровье. А где же проводить состязания? Лучшего места нет.

Разговор прервал глашатай, который начал представлять публике юных борцов. Затем борцы и их педотрибы отправились в раздевалку снять одежду и натереться маслом.