Омут

– Так откуда счёт узнал? Только не говори, что угадал. Я бы поверил, если бы это был один – ноль там… или два – один. Но четыре – один!

– Сон приснился, – усмехнулся я, но тут же добавил: – Ты всё равно не поверишь, если расскажу. Так что считай, что сон. Это почти правда.

Лёха вздохнул и снова умолк. Мы подъехали к перекрёстку. На светофоре загорелся красный. Машина остановилась.

– То есть по-хорошему не расскажешь, – сказал кум, скорее с утвердительной интонацией, нежели вопросительной.

Случись это в нормальном мире, я даже мысли не допустил бы, что он может сказать нечто подобное всерьёз. Такая фраза была бы воспринята не иначе как шутка, не более того. Скажу больше, мы с ним частенько подкалывали друг друга шуточными угрозами. Бывало даже ногой под зад могли приложиться. Но то было там… А здесь…

Я посмотрел на кума так, будто рядом сидел не друг, а как минимум следователь по особо важным делам. При этом мне грозил срок от семи до пятнадцати с конфискацией.

– Что-то я не понял, Лёха. Это что сейчас было? Ты мне угрожаешь?

Светофор вспыхнул зелёным, и машина снова тронулась с места.

– Ну, я же не спрашиваю у тебя, чем был твой ответ про сон. Мы же оба понимаем, что это хреновина на постном масле. Ты не хочешь поделиться с другом, я возмущаюсь. Или я не прав? А? Николай? – Судя по тону голоса, Лёха начинал заводиться. – Бабла срубил?

Я молчал.

– Ну чё морозишься? Срубил, спрашиваю?

– Тебе-то какое дело вообще?

– Сколько срубил? – С каждой секундой он злился всё сильнее. – Штуку срубил? А? Или больше? Колись, кум. Хоть это-то скажи другу, если стукача слить жмёшься. Ну? Семёнов!

– Останови.

– Сидеть! – заорал кум и вдавил педаль газа в пол. Машина дёрнулась и начала набирать скорость. – Сколько?!

– Пошёл ты… – спокойно ответил я и отвернулся к окну.

Не сбрасывая внушительной скорости, Лёха отвернулся назад, протянул руку к заднему сиденью и взял пакет.

– На место положи, – процедил я сквозь зубы.

– Иди на хрен, – в тон мне парировал кум.

Он ловко распахнул пакет и одним движением высыпал пачки долларов себе на колени. Захотелось дать ему в морду, но сейчас это грозило, как минимум, инвалидностью. Если Лёха от удара потеряет управление, то старая колымага, которая неслась по проспекту со скоростью сто двадцать километров в час, улетит с дороги и при встрече с первым же столбом или деревом превратится в консервный гроб на колёсах.

От того, что ему приходилось внимательно следить за дорогой, он не сразу заметил, что именно выпало из пакета, но когда всё-таки удалось бросить короткий взгляд вниз, он вдруг засмеялся и нажал на тормоз.

«Девятка» резко дёрнулась, колёса с визгом заскользили по асфальту.

– Святые сребреники! – завизжал Лёха. – Да ты вообще совесть на хрен потерял!

Он опять засмеялся, продолжая снижать скорость, пока машина полностью не остановилась. Кум припарковался у обочины, неторопливо достал из-под сиденья нож и зажал его в правой руке. Левой, также неторопливо, собрал пачки денег и сунул себе под зад. Я даже не понял, что произошло. Настолько это было невероятным! Не верилось, что происходящее – реальность!

– Хорошая подушечка. – Лёха расплылся в довольной улыбке. – Сколько там? Теперь-то не отмораживайся. Всё равно пересчитаю. Интересно просто.

Меня разрывала ярость. Казалось, из машины выкачали весь кислород. Остался только едкий запах освежителя воздуха. Хотелось вдохнуть, но лёгкие, как и все мышцы, будто сковал паралич. Я сглотнул густой комок, стоявший в горле, и прошептал:

– Твоих там нет, Лёха. Все, что есть, все мои. Так что верни по-хорошему.

– По-хорошему! – Снова смех. – А то что? Да ладно. Не ссы. Верну.

Я с недоверием посмотрел на кума.

– Нет, серьёзно – верну. Ты только поделись инфой – и никаких проблем, забирай. А не поделишься, мне и этого хватит. А ты себе ещё заработаешь. Ну а что? Поставишь на ответку… Что там будет? Семь-пять? Или опять четыре – один? Хотя, если это договорняк был, то им уже смысла нет сливаться с таким крупным счётом. Ноль – ноль будет. Да?

– Четыре – один, – криво усмехнулся я.

Лёха удивлённо вскинул брови.

– Ты серьёзно?

Я пожал плечами.

– Нет, это точная инфа?

– Точная. Деньги верни.

– Ты меня за идиота держишь?

– Нет, кум, не за идиота. – В морду ему давать уже не хотелось. Теперь хотелось просто больше никогда его не видеть. – За мудака скорее. Отдай деньги. Они мне нужны.

– Мне нужнее, – спокойным голосом сказал Лёха, потом кивнул на дверь и скомандовал: – Вали.

Я продолжал сидеть, глядя на него в упор.

– Пошёл на хрен, я сказал. – И в голосе, и во взгляде сквозила весьма конкретная угроза. Он приставил остриё ножа к моему горлу, и я почувствовал, как сталь прикасается к кадыку.

– И что? Зарежешь?

– Не хрен делать. И за меньшую сумму зарезал бы. Отпускаю только потому, что вроде как не чужие. Вали, пока разрешаю.

– Нет, – покачал я головой.