Он не хотел предавать

И еще одна «говорящая» деталь вдруг бросилась в глаза: на плече у девушки болталась модная холщовая сумка-мешок. А на площади перед Драматическим театром вчера вечером полиция обнаружила брошенные складной стул, планшет и принадлежности для рисования, хозяин которых и не объявился… Это она их принесла! В своей сумке! И потом бросила, когда побежала заказывать цветы для адвоката. Она все это время была там!..

Кричевская изменилась в лице. Прижалась спиной к стене, бочком проскользнула мимо него в коридор и бросилась через холл к двери, ведущей в бар…

— Любовь Сергеевна, полиция будет рада вас видеть. Вам лучше спокойно пойти со мной.

Кричевская мгновенно оценила ситуацию и покорно села за столик, спиной к двери на улицу, лицом к Гольцову и стойке бара. Настороженно смотрела на Гольцова.

Георгий тоже сел напротив. Он лихорадочно соображал, как вести себя с Кричевской. Телефон остался в номере. Хоть бы Яцек сообразил выйти узнать, почему он задерживается…

— Любовь Сергеевна, вы задержаны. Сидите смирно. Сейчас за вами приедет полиция. Там вам все объяснят.

На всякий случай он использовал нейтральное слово «задержаны», а не «арестованы», чтобы избежать правовых нюансов. Сейчас она наверняка навскидку оценивает его права и полномочия. А с последним как раз туговато. Оставалось изо всех сил строить из себя лицо официальное, обладающее всеми необходимыми возможностями.

— Кто вы такой и что вам от меня нужно? — нахмурившись, спросила Кричевская, упорно не желая переходить на русский.

Она наблюдала за ним настороженно и оценивающе. Гольцов оглянулся на стойку бара: там висел телефон, всего в трех шагах, но, если встать, она уйдет!

— Бармен, наберите номер полиции! — крикнул он по-французски. — Скорее!

Бармен уставился на него непонимающим взглядом. Наверное, решил, что парень шутит.

— Мсье, не слушайте его! — возвысив голос, крикнула Любовь. — Этот человек просто собирается сообщить моему мужу, с кем я провела ночь. А это не его собачье дело!

Хозяин быстро принял соломоново решение:

— Идите к черту оба! Бар закрывается. Отправляйтесь шутить в другое место.

Хоть бы Яцек высунулся! Вот идиотская ситуация.

Мимо столика к выходу прошагали пахнущие пивом клиенты. Один из них похлопал Гольцова по плечу и приложил палец к губам: мол, ничего, парень, не шуми, все образуется. Звякнул на двери колокольчик. Бармен скрылся в подсобке. Погас верхний свет. Бар готовился к утреннему затишью.

Любовь наклонилась к Гольцову.

— Кто вы такой? — спросила она тихо по-русски. — Зачем вы преследуете слабую, несчастную женщину, что я вам сделала? Оставьте меня в покое. Неужели вам больше некого ловить?

— Любовь Сергеевна, сидите и не двигайтесь.

Гольцов встал и подошел к двери, ведущей на улицу. Закрыл ее на защелку, но как только Кричевская услышала щелканье замка, она вскочила и с проворством мыши ринулась к двери, ведущей в холл отеля. Гольцов едва успел ее догнать и схватить за руки. Сцепил их замком у нее за спиной, крепко держа.

— Бармен! Эй, кто-нибудь! Наберите один семь!

Семнадцать — французский аналог отечественного ноль два.

В ответ — тишина. Куда все провалились?

Кричевская не вырывалась. Наоборот, прижалась к Гольцову всей спиной, искоса поглядывая вполоборота назад. Георгий невольно попятился от нее на шаг. Женщина улыбнулась. В ее глазах зажглись зеленые бедовые огни.

— А что вы со мной сделаете, если я сейчас закричу? — шепотом спросила она. — Станете со мной драться? Вы же не будете в меня стрелять?

Гольцов смотрел на телефонный аппарат, висевший на стене всего в двух метрах от него. Только бы дотянуться до трубки и бросить в прорезь монету. В кармане спортивной куртки завалялась мелочь. Но для этого нужно обшарить карманы. Не просить же Кричевскую залезть к нему в карман и найти один франк?

Глупо до смешного!

Крепко сжимая Кричевскую так, чтобы она не могла пошевелиться, Георгий попытался дотянуться до трубки. Кричевская мягко подалась вперед, словно и не думала сопротивляться, но, когда Гольцов обернулся к телефону, она вдруг резко лягнула его, угодив острым каблуком туфли в пах. Гольцов, не успевший закрыться от этого удара, согнулся, глотая ртом воздух. Кричевская истошно завизжала, как визжит женщина, увидев мышь или змею. Бармен выскочил откуда-то из подвала с картонными ящиками в руках, свирепо заревел:

— Заткнитесь и убирайтесь, пока я не вызвал полицию!

— Он пытался меня изнасиловать! — визжала Кричевская, вырываясь из рук Гольцова. — Помогите!

— Звони один семь, урод, быстро! — хрипло крикнул Георгий бармену.

Из-за боли ему было не до любезностей.

Хозяин бросил под ноги коробки, зазвеневшие пустым бутылочным стеклом, извлек из-под стойки бейсбольную биту и пообещал:

— Я и без полиции с тобой разберусь.

Кричевская вырвалась-таки из рук Гольцова, подбежала к двери, открыла защелку и выскочила в безлюдный переулок. Гольцов хотел броситься за ней, но хозяин схватил его за плечо:

— Оставь женщину в покое!

— Ее ищет полиция.

— Убирайся вон, и чтобы я тебя здесь больше…