Он не хотел предавать

Для острастки бармен взмахнул битой. Договорить он не успел, так как вовремя подоспевший Михальский сначала действовал, а затем уж задавал вопросы.

— Гошка, что тут происходит? Глядя на рухнувшего под стол бармена, Георгий ответил:

— После твоего появления — международный конфликт.

— А кто визжал? Неужели ты?

— Очень смешно, — скрипнул зубами Гольцов, падая на стул. — Звони в полицию. Здесь только что была Кричевская. Я ее упустил.

Ее велосипед по-прежнему стоял на стоянке возле универмага. Через несколько минут Бобиньи остался позади. Она ехала мимо полей, залитых холодной росой. Ярко светило солнце, обещая знойный день. В ложбинах еще лежал туман. Любу бил озноб — то ли от утренней сырости, то ли от волнения.

Когда она приехала домой — на хутор, который сняла на месяц, соблазнившись идиллическими пейзажами и близостью Парижа, то набросила на плечи вязаный плед и сделала себе горячий какао. Потом растопила углем чугунную ирландскую печь, согрела в бойлере воды и приняла душ, тщательно смывая с себя следы ночного разгула. Поднялась наверх, упала на деревянную кровать, на льняное накрахмаленное белье, и проспала до обеда мертвым сном.

Проснувшись, она почувствовала волчий аппетит. Спустилась в столовую, где стол со вчерашнего дня ожидал встречи гостя: хрусталь и серебро, цветы и белые свечи в подсвечниках. Она зажгла свечи, отрезала кусок окорока и откупорила бутылку кьянти, после чего почувствовала, что слезы бегут по лицу ручьем. Упала на стул, уронила голову на руки и разревелась, лежа лицом на белоснежной скатерти. Снаружи снова полил дождь. Началась гроза. В открытые окна столовой потянуло сырым сквозняком, заколебались язычки пламени. За шумом дождя она не слышала шагов.

— Мир тесен! — со смешком в голосе произнес господин Дрозд, входя в столовую.

Люба подняла голову и тупо уставилась на вошедшего, не понимая, как он здесь оказался. Затем она резко выпрямилась, вытерла салфеткой мокрое лицо.

— Здравствуйте, Александр Яковлевич. Проходите. Садитесь. Как хороню, что вы приехали! Мне нужно с вами посоветоваться, очень нужно.

Господин адвокат мельком окинул взглядом столовую. Он был очень осторожен. Взяв со стола салфетку, гость смахнул невидимую грязь со стула и подсел, не ожидая повторных приглашений к столу, постелив салфетку под себя.

— Итак, я приехал. Что хорошего вы мне скажете?

Он хотел улыбнуться. Вместо улыбки лицо его исказила страшноватая гримаса — господин Дрозд не умел улыбаться.

Люба уже почти оправилась. На правах хозяйки налила гостю вина и защебетала весело о том, какое странное и неприятное происшествие с ней только что произошло: какой-то незнакомый русскоязычный парень на улице в Бобиньи попытался напасть на нее!

Дрозд выпил вина, с удовольствием съел кусок вишневого пирога со взбитыми сливками. Покончив с пирогом, промокнул губы салфеткой и, не глядя на Кричевскую, сказал:

— Любовь Сергеевна, скажите честно, это вы убили своего мужа?

Любовь задохнулась на полуслове. Рассмеялась. Побледнела.

— Александр Яковлевич, что за вопрос? Разумеется, нет.

— Нет? — Адвокат посмотрел ей в глаза.

Любовь выдержала его взгляд, не моргнув:

— Нет!

— И вы не знали о том, что он погибнет?

— Нет. Я ничего не знала.

— И вы не были знакомы с Леже до его появления в Москве?

— Никогда. Нет.

— И не знали о его прошлом?

— Откуда?! — со слезами в голосе произнесла Кричевская.

— И вы не встречались с ним после аварии?

— Один-единственный раз! — крикнула, теряя терпение, Любовь. — В больнице. На глазах у двадцати человек!

— И вы с ним не поддерживали отношений ни до суда, ни после суда?

— Александр Яковлевич, вы меня унижаете. Я вам не лгу!

Она казалась искренней.

Дрозд тяжело вздохнул и опустил голову:

— Хорошо, Любовь Сергеевна, поговорим начистоту. Когда я брался за ваше дело, у меня с самого начала были сомнения…

Любовь удивленно округлила глаза и, выразительно подняв брови, кивнула, словно соглашалась: да-да, расскажите мне о своих сомнениях, и я вам все объясню…

Дрозд старался не смотреть в ее сторону. Он: знал, что перед ним сидит женщина, способная объяснить все на свете. Все, кроме одного или двух моментов… Нет, больше. Вопросы громоздились, как камни на кургане Тамерлана.

— И вы не знаете, кто был тот молодой человек, который приходил ко мне в офис в Москве и представился как сотрудник российского Интерпола? Бывший сотрудник, — поправился Дрозд, внимательно глядя на Кричевскую.

Она не реагировала. Взгляд ее зеленых глаз был чист и ясен.

— Этот молодой человек передал вам что-то вроде пароля: «Без жертвы нет удачи».

Дрозд сделал паузу. Любовь улыбнулась и пожала плечами:

— Понятия не имею, о ком вы. Уверены, что он приходил из-за меня?

Дрозд кивнул. Любовь нервно рассмеялась:

— Мистика. Не знаю. Представления не имею!

Дрозд покачал головой:

— Любовь Сергеевна, вы можете мне честно и откровенно сказать, с какого момента в вашей жизни начались мистические явления и роковые стечения обстоятельств?

Любовь похлопала глазами:

— Не поняла?

Адвокат повторил вопрос. До Любови дошло, что он иронизирует. Он просто стал терять терпение.