Он. Она. Другая (СИ)

Мы разговорились о компании, о работе, о дожде, из-за которого оба попадем в пробку. Меня ждало такси, а он сказал, что его машина в подземном паркинге. Расставаясь на улице, Таир пожелал мне хорошего вечера. Если бы он знал, что весь вечер и всю ночь я буду думать о нем, воспроизводить в голове наш диалог, вспоминать его глаза.

А потом случился новогодний корпоратив, страстный поцелуй под снегом и тусклым фонарем. В ту волшебную зимнюю ночь он впервые признался, что я очень ему нравлюсь и он не знает, что с этим делать.

— Ничего не делай, — прошептала я в ответ. — Потому что ты тоже мне очень нравишься.

Наш первый раз случился через неделю в моей квартире. Я ушла с работы раньше, и не думала, что Таир придёт. Но после девяти он позвонил в мою дверь. Открыла, пустила, не могла налюбоваться. Таир признался, что думал обо мне весь день и и поцеловал…

И одежда за считанные секунды полетела на пол. Таир поднял меня, я обвила его талию ногами и не чуть не задохнулась от счастья. Что он творил с моим телом…как он любил меня, как хотел, как сделал своей, как шептал при этом:

— Я люблю тебя, моя девочка.

И в это действительно было вложено столько любви. Он потом так и называл меня. Я думала, умру от переизбытка чувств. Таир провел у меня ночь, сказав жене, что поспит на работе. Некоторые сотрудники часто так делали в загруженный отчетный период. В офисе даже диваны и душевую поставили для удобства. Его жена это знала и ничего не заподозрила. Я же летала от того, что всю ночь он был только моим.

Однажды я спросила его о жене. Он коротко ответил, что их познакомили и они быстро поженились. Больше ничего. Тогда я поняла. что там нет любви, а любит он меня. Потому что не могут лгать его глаза, в которых плещется нежность и страсть.

Я позабыла обо всем и отдалась нашей любви. Да, после смерти мамы мне было очень одиноко, а из родных осталась только тетя. Он появился в тот момент, когда я больше всего в нем нуждалась. Поэтому я приняла его правила игры. Мы встречались у меня после работы и любили друг друга, как сумасшедшие. Но у нас было слишком мало времени. В субботу Таир приезжал пораньше и уезжал вечером. И я отпускала его к жене и дочери, а потом плакала, ненавидела себя за обман, хотела потребовать, чтобы любимый, наконец, сделал выбор. Но боялась, что он будет не в мою пользу.

Меня накрыло, когда я увидела его с семьей в торговом центре. Таир вез в коляске дочь, а рядом шла жена и что-то ему рассказывала. Он даже ее не слушал и не смотрел. Просто шел, глядя перед собой. Я наблюдала за ними, стоя за стеклом бутика, и меня потряхивало от обиды. И внезапно такая злость затопила до краев!

Это я, а не она должна вот так гулять рядом с ним, не скрываясь, не прячась. Он не любит ее. Не любит. Я могу отличить влюбленного, счастливого человека от несчастного. Со мной он всегда другой.

Через несколько дней я почувствовала, что что-то нет так, цикл сбился. Я нервничала и не понимала как, если мы предохранялись? Только на оральные контрацептивы у меня аллергия, поэтому мы использовали резинку. Неужели в тот решающий раз она оказалась бракованной? Побежала в аптеку за тестом, сделала и через несколько минут увидела две полоски. Ребенок. Маленький плод нашей любви. Вот только есть ли у нее будущее?

Тогда с психу сказала ему, чтобы больше не приезжал, а он не послушал. Я снова сдалась, не в силах сопротивляться его настойчивым, горячим ласкам. Потому что каждый раз, когда он доводил меня до блаженства, я прощала его. Он — мое счастье и проклятие.

— Я буду рожать, — решительно заявляю, выпрямив спину.

— Это твое дело, — тетя села напротив и с тревогой взирала на свою племянницу-размазню. — В этом ты в маму. Она тоже так сказала, когда узнала, что беременна тобой. После того, как папаша твой разбил ей сердце.

— Теть, — вздыхаю я.

— Такой же кстати, как и твой Таир. Только разница в том, что он был свободен и они с мамой встречались. А вот родители решили женить его на своей. И он их послушался и бросил Светку. Вот и вся любовь. Я ей говорила: “Он должен знать, хотя бы материально помочь”. А она: “Нет, у него законная семья. Я туда лезть не буду”. И твоя мама не лезла. Она не встала между ним и его женой. Даже несмотря на то, что он свою жену не любил, когда женился.

— Зачем ты мне опять это рассказываешь? — нетерпеливо взмахиваю руками.

— Затем, что в твоем случае, похоже, зов крови сработал. Ты же наполовину уйгурка. Все говорили: какая красивая девочка-метиска! А Света отвечала: “Главное, чтоб была счастливой”. Она хотела для тебя другой судьбы. Чтобы ты замуж вышла за нормального парня, и бог с ним какой национальности. Хоть африканец. А ты! Ты хоть понимаешь, что таких, как ты, у нас называют “токалками”.

— Нет! — срываюсь. — Ты хочешь, чтобы я почувствовала себя стервой-разлучницей? Но разве можно разбивать то, чего не существует!