Он. Она. Другая (СИ)

В больнице мы уже, наверное, два или три часа. Не знаю, я потеряла счет времени. Таир вышел на улицу с полицейскими, которые приехали из-за аварии. Я еще не в курсе подробностей, да и боюсь узнать, как все произошло.

— Вы родственница Ирады Кибировой? — спросил меня пожилой мужчина в очках и белом халате.

— Я. Как моя сестра? Она очнулась?

— Да, она пришла в сознание, но пока останется в реанимации. Потом мы переведем ее в палату интенсивной терапии.

— А когда к ней можно? — с надеждой вглядываюсь в его лицо.

— Я сообщу. Оставьте свой телефон, — он вытаскивает из кармана халата мобильный.

— Да, конечно, — диктую ему свой номер и на прощание прошу позаботиться о ней.

Я растеряна и дезориентирована. Совершенно не знаю, что теперь делать. Надо забрать тела родителей домой, заняться организацией похорон, позаботиться о сестре. Думаю об этом, когда выхожу из здания, но внезапно слышу голос мужа, который разговаривает по телефону.

— Я не могу приехать. Пойми меня, пожалуйста, — мягко просит он, словно на том конце провода тот, кто ему дорог. Нотки такие теплые…или мое это мой мозг уже неверно считывает информацию.

Но вот Таир замечает меня и резко меняется в лице. Я спрашиваю взглядом: “Кто это?”. А он только бросает в трубку кроткое:

— Я потом позвоню.

— С кем говорил? — ежусь от мартовского ветра.

— На работу звонил. Сказал, что не смогу поехать в командировку. Группа справится там без меня. А ты? Почему вышла?

— Ирада очнулась, но врач сказал, что ее все равно нельзя увидеть, — вытираю слезу краешком куртки.

Он подходит ближе и гладит по руке.

— Тогда поедем домой?

— Да.

Как только мы переступаем порог дома, на меня накатывает новая волна боли, отчаяния и осознания потери. Свекровь и свекор обнимают меня и просят быть сильной, а я не могу. Невыносима мысль, что моих родителей больше нет. И все из-за таксиста, который выехал на встречку. Полицейские предполагают, что он заснул за рулем. Мужчина тоже погиб на месте, как и мой папочка.

Папа…я была его маленькой девочкой, папиной дочкой. Как он плакал, когда выдавал меня замуж, как радовался внучке, как играл с ней и нянчился. Мамочка…моя душа, мой идеал женщины, моя родная. Как мне жить без них? Как больно осознавать, что я их больше не увижу, не обниму, не услышу голоса. Папа не погладит по щеке, мама не поможет советом. А вместе они никогда больше не сядут за стол, не возьмутся за руки и не посмотрят друг на друга. Такие молодые — им было по пятьдесят…

Лежу в темной комнате после очередной истерики. Хорошо, что Нафису забрала к себе старшая сестра Таира — Надира. Иначе я бы ее напугала. Я то засыпаю, то просыпаюсь и плачу по новой, осознавая, что смерть родителей — не сон.

Дверь в спальню осторожно открывается и узкая полоска света косой линией ложится на пол. Вскоре матрас на стороне Таира прогибается, и я открываю глаза.

— Таир, — зову его шепотом. — Что мы будем делать дальше?

Он накрывает мою ладонь своей и нежно поглаживает.

— Ни о чем не волнуйся, я все устрою. Мама с папой знают, что надо делать.

— У родителей должны быть сбережения. Понадобятся деньги на похороны.

— Не надо, — ласково отвечает муж. — Я же сказал, что все решу.

— Спасибо, — всхлипываю я и ложусь ближе к нему. — Таир, побудь со мной, пожалуйста. Не уходи.

И он остается рядом. Я кладу голову на его плечо, обнимаю за талию и под его размеренное дыхание засыпаю.

Глава 5. Выбор без выбора

Таир

Вернулся на работу через пару дней после похорон тестя и тещи. До сих пор в ушах звенит крик жены, когда тела ее родителей увозили на кладбище. Ее тогда удерживали мои сестры, потому что она порывалась бежать за катафалком. С головы даже слетел белый платок, которым женщины покрывают волосы, когда умирает близкий. А она потеряла сразу двоих.

Я запутался в паутине собственной лжи и своих чувствах. Хотя нет, в них я как раз-таки уверен. Я люблю Элину, но и Сабину бросить не могу, потому что сейчас она как никогда нуждается в моей поддержке. И если бы жена узнала об Эле, это бы еще сильнее ее подкосило.

Но Эля…она тоже страдает из-за меня. По моей вине. За это я корю себя еще больше. Но что толку? Лучше бы я никогда ее не встречал, не влюблялся, не сходил с ума от этой женщины. Столько лет прожив без этой чертовой любви, ставя во главу угла рациональность и холодный разум, я в какой-то момент свернул не туда. А теперь как бы я не поступил, все равно сделаю больно одной из своих женщин.