Она

Его путь через тернии начался в ту же ночь. Омовение. Зелья. Тело, выставленное на обозрение. И разум, рвущийся на кусочки, как прогнившая ткань. Ему было плевать на всех и вся. Даже если б они вывели его на площадь в рыночный день в чем мать родила и оставили на показ всего Созвездия, ни единый нерв не дрогнул бы. Со стыдом он распрощался уже давным-давно. Контроль, самосохранение, сила, знания, собранные по крупицам за многие годы, – вот с этим он так быстро расставаться не собирался.

Под утро его отпустили. Предложили помощь, но мужчина лишь презрительно ухмыльнулся и, еле держась на ногах, сам, без опоры на плечо масколиких добрался до отведенной ему кельи. Облил себя холодной водой и рухнул на постель, чтобы тут же забыться тяжелым сном до следующего испытания.

Так продолжалось несколько дней – сколько, Лаэрт не считал. Время потеряло для него значение. Иногда во сне он мечтал увидеть сына, но, просыпаясь, понимал, что выпустят его, лишь когда сочтут нужным. А это произойдет еще очень нескоро и до тех пор придется обходиться образами из снов. Да и то не слишком часто. Иначе не выдержит, соскользнет в бездну иллюзий.

«Словно твое теперешнее существование недостаточно иллюзорно», – усмехнулся Лаэрт своим мыслям. Поднялся с постели и принялся за свой обычный моцион. Свои тренировки он разрабатывал годами и не запускал ни на один день. Как бы дерьмово себя не чувствовал, но, стиснув челюсти, выполнял от и до.

Количество жрецов, воздействовавших на него, менялось. То пятеро, от всего лишь двое. Суть их ритуалов тоже. Неизменными оставались лишь боль и усталость. Первый Жрец иногда наблюдал со стороны, но чаще отсутствовал. Словно их особый гость был ему и вовсе не интересен.

*****

В этот раз их было много. Гораздо больше, чем обычно. Все жрецы Круга, не считая Первого, безымянного, собрались в зале на очередное испытание. Не желая оттягивать пытку, Лаэрт вышел в центр, сделал глубокий вдох и сосредоточился. Со всех сторон на него устремились потоки силы. Обжигали, кололи, царапали, тянули из него жилы, жизнь. Он не стронулся с места. Открываться сверх меры не собирался. Сознание туманилось, боль и напряжение сводило мышцы. Вдруг перед внутренним взором возник черный бутон, вылупленные глаза мёртвых воинов, его соратников, а в центре она, его жена, – в белом платье, как невеста. Тотем из прошлого заслонил собой настоящее. Из горла Лаэрта вырвалось рычание. Мощная волна, зародившаяся где-то в глубинах его естества, захлестнула и выплеснулась наружу. Стены храма задрожали, воздух сгустился, завертелся спиралью, медленно, но неотвратимо набирая обороты и ускоряясь. Противники стали один за другим оседать на пол. А мужчина тяжело дышал и чувствовал, как сила вновь захлестывает его, рвется на волю и готова опалить весь храм. Однако прежде, чем он позволил ей вырваться наружу, перед ним возникла черная фигура. И тут же холодная, жесткая, как сам храмовый камень, сила обволокла Лаэрта. Ему не было больно. Он лишь чувствовал мощь, которую ему не одолеть. Знал: стоит противнику захотеть, и от него останется лишь пепел. Не то, чтобы Лаэрт этого боялся, ему было плевать. Лишь мысль о том, что он не увидит сына, заставляла его бороться дальше и вместе с тем охлаждала разум.

Он до боли сжал руки в кулаки и сосредоточился. Неимоверным усилием воли сдерживал мощь и безумие внутри телесной оболочки. Уставился бычьим взглядом на приближающуюся тень, готовый к любому исходу.

– Герцог, пройдите в вашу келью, – спокойно и твердо произнёс Первый Жрец, глядя ему прямо в глаза.

Лаэрт опустил веки и чуть склонил голову в знак повиновения. Тут же холод ушел, мощь отхлынула, вновь возвращая свободу и контроль над телом. Мужчина широким шагом направился к выходу.

Едва Лаэрт вышел из зала, Жрец опустился на колено перед одной из масок.

«Он опустошил их всех. До единого… Хорошего же послушника ты подсунул мне, Князь», – усмехнулся Жрец, переходя от одного жреца к другому, подпитывая и возвращая к жизни несчастных.

*****

Приближение Жреца Лаэрт почувствовал задолго до того, как открылась дверь. Он сидел на коленях на полу своей кельи. Сжав челюсти, ожидал решения свыше. Не жалел, что сорвался. По сравнению с ошибкой унёсшей жизнь жены и лишившей его сына, остальное – тлен. А его собственные жизнь и чувства тем более.

Жрец остановился в двух шагах от него, и Лаэрт вдруг почувствовал ладонь на своей голове. Вздрогнул от неожиданности. Прикосновение подарило желанную прохладу.

– Отныне ты будешь заниматься только со мной, – послышалось сверху.

– Как скажешь, Жрец…– согласился Лаэрт и, помедлив, спросил: – Почему ты назвал меня так, там в зале?

– Это твой титул.

– В прошлой жизни.

– И в этой тоже, – заявил Жрец. – Его у тебя никто не отнимал.

Лаэрт удивленно вздернул бровь.

– Да, тебя не лишали титула. Твой замок принадлежит тебе. И планета тоже.

– Она мне не нужна, – безразлично отозвался Лаэрт.