Она должна была стать идеальной женой

— Недавно. Послушай, Бен, давай не будем делать из этого трагедии. Тебя, похоже, секс совсем перестал интересовать. И что мне делать? Жить монашкой? — Это было очень несправедливо с моей стороны, но чувство вины заставило меня перейти в наступление.

Бен с отвращением покачал головой:

— Почему ты не поговорила об этом со мной? Зачем было делать это за моей спиной? За спиной Элоди… — при упоминании Элоди его голос слегка дрогнул.

— Ох, бога ради, Бен! — рявкнула я. — Не будь занудой!

Я резко встала и взяла тарелку — голода будто и не бывало.

— Пообещай, что больше не будешь с ним встречаться, — голос Бена звучал нерешительно, несмотря на явное старание казаться предельно мужественным.

Я задумалась:

— Ну ладно, как скажешь. Хорошо.

Ему не обязательно знать, буду ли я дальше встречаться с Лео, а я не повторю ошибки и не дам ему в руки свой телефон.

Бен молча смотрел, как я соскребаю остатки еды в мусорное ведро.

— И ведь ты даже не извинилась, — пробормотал он.

Я стиснула зубы, чувствуя, что сатанею.

— Бен, перестань драматизировать. Ты делаешь из мухи слона.

— Посмотрел бы я на твою реакцию, если бы это я попался на измене!

Я с удивлением наблюдала за этой вспышкой гнева, не в силах вспомнить, когда он в последний раз повышал на меня голос.

— Да какой дурой надо быть, чтобы на тебя позариться?! — выпалила я, словно из пулемета.

Лицо Бена скривилось от боли. Он медленно встал.

— Иногда ты бываешь редкостной сукой, — прошептал он, покачав головой, повернулся ко мне спиной и направился к двери.

Я сама не осознавала, что делаю. Тарелка, которую я держала в руке, вдруг полетела через всю кухню и с отвратительным глухим стуком ударила Бена в затылок, а потом разлетелась на осколки по полу. Его ноги подкосились, он осел на холодные плитки пола и остался лежать неподвижно.

У меня во рту вдруг пересохло. Что, если я убила его? Я подошла к нему, осторожно обходя осколки разбитой посуды.

— Бен? — спросила я, осторожно переворачивая его на спину.

Его лицо было мертвенно-бледным, но, слава богу, он дышал.

— Ну же, Бен — сказала я, коснувшись его лица. — Очнись, милый. Ты упал.

Я слегка встряхнула его. Мне показалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле, наверное, не больше минуты. Его глаза открылись. Он посмотрел на меня невидящим взглядом, прежде чем смог сфокусироваться на моем лице.

— С тобой все в порядке, — нежно сказала я.

Я тут же пообещала себе больше никогда не бить его — это было слишком страшно. Но я просто не могла себя контролировать. Гнев возникал будто из ниоткуда.

— С тобой все в порядке, — повторила я, чтобы успокоить не только его, но и себя.

Бен дотронулся до головы и поморщился.

Я помогла ему сесть и достала лед из морозилки.

— Вот, приложи к больному месту. Все будет в порядке.

Бен сделал, что было сказано, и тихо сидел, пока я подметала осколки тарелки.

— Ладно. Давай я помогу тебе подняться наверх. Он позволил мне помочь ему встать и отвести наверх, в спальню. Я уложила его на кровать и присела рядом, взяв его за руку.

— Тебе что-нибудь принести? — Облегчение оттого, что с ним все хорошо, сделало меня заботливой.

Бен слабо улыбнулся:

— Ничего. Просто полежи рядом со мной немного.

Я сняла туфли и легла, положив голову ему на грудь и обняв одной рукой. Мне было на удивление хорошо. Во всяком случае, на время буря миновала.

Глава тридцатая

Шарлотта въехала на дорожку к дому Джо, который когда-то был знаком ей не хуже собственного. В последний раз она была здесь в день похорон Питера, и возвращение туда, где она провела столько счастливых дней с Беном и его родителями, вызывало смешанные чувства.

Прежде дом всегда был теплым, оживленным и гостеприимным местом, полным смеха, радости и веселья. Но уже перед похоронами казалось, что от него осталась лишь тень. Со смертью Питера из него словно вырвали сердце и душу, оставив лишь голые стены, укутанные пеленой печали. Но тогда видимость тепла создавало хотя бы летнее солнце, а сейчас, туманной и сырой осенью, дом выглядел совершенно холодным.

Дрожащими руками Шарлотта вытащила из багажника сумку и, похрустывая гравием, направилась к тяжелой серой двери. В тот самый миг, когда она собралась позвонить, дверь распахнулась, и на пороге появилась Джо.

— Шарли! — воскликнула она и заключила Шарлотту в крепкие объятия. — Как я рада тебя видеть!

Шарлотта обняла ее в ответ, обратив внимание, насколько меньше Джо стала со времени их прошлой встречи. Она отстранилась и внимательно посмотрела на Джо:

— Здравствуй, Джо. Я тоже очень рада тебя видеть, но ты слишком исхудала.

Джо улыбнулась, но улыбка так и не коснулась ее глаз, тоскливых и утративших былой блеск.

— Ты прямо как Эмма. Она то же самое твердит. Но уж кто бы говорил…

Шарлотта печально улыбнулась. В последние годы Эмма справилась с анорексией и, похоже, научилась держать себя в руках, но никто не мог забыть этот ужас.

— Ну заходи! — Джо махнула рукой и провела Шарлотту в прохладную прихожую.