Она Мальвина (СИ)

Следующий день был не легче. Деревянные куклы никак не желали смягчаться по отношению к Мальвине. Когда нужно было умыться перед завтраком, они не пропускали её к рукомойнику и умышленно выцедили из него всю воду, чтобы чистюля Мальвина не могла умыться.

А во время завтрака, который накрывал для них дядюшка Джоакино на ящиках, приставленных друг к другу и застланных широкими салфетками вместо скатертей, деревянные куклы ни за что не хотели пускать Мальвину за общий стол. Они сидели на скамеечках, на каждой из которых умещалось по две-три куклы, и когда Мальвина пыталась сесть на какую-нибудь из них, куклы широко расставляли ноги и ей не хватало места. А Пьеро, пытавшийся заступиться за неё, только подливал масла в огонь. Он твердил, что это не хорошо так обижать девочку, красота которой превосходит красоту солнца и луны и всех звёзд вместе взятых. Куклы только возмущались, начинали кричать, что Мальвина не такая уж красавица, принимались критиковать её, отыскивая в ней несуществующие изъяны. Да и самого Пьеро согнали со скамеечки и ему пришлось завтракать стоя, как и Мальвине. Он сетовал и вздыхал на невоспитанность своих собратьев по дереву, грустно пережёвывая манную кашу.

После завтрака маэстро Джоакино вновь предложил куклам обучить их петь и танцевать, а также играть на некоторых музыкальных инструментах, чтобы они могли стать настоящими артистами. Но куклы только замахали руками и закричали в один голос, что это им неинтересно.

И только Мальвина произнесла:

— Обучите меня, пожалуйста, дядюшка Джоакино, петь, танцевать и играть на каком-нибудь музыкальном инструменте.

Услыхав это, отозвался и Пьеро:

— Если Мальвина хочет стать артисткой, то я тоже этого хочу! А кроме того, я ведь пытаюсь сочинять стихи! Я хочу научиться их сочинять, чтобы воспеть красоту Мальвины!

Деревянные куклы возмущённо загудели.

— Опять она выпендривается! — кипя от злобы, скрестила руки на груди Прозерпина. — Она хочет быть не такой, как все, поступать не так, как все, чтобы быть лучше нас во всём!

— Видимо, она считает себя лучше, потому что у неё голова фарфоровая! — поддакнул ей Дьяволино. — И вся она такая из фарфора и сердце у неё чистое, из хрусталя! Чистюля! — с презрением плюнул он себе под ноги.

— Хватит! — строго осадил их Джоакино. — Стремление этой девочки к искусству похвально, вы должны брать с неё пример!

========== Глава 6. Пьеро советуется с Арлекином, как добиться любви Мальвины ==========

С этого дня он занялся обучению Мальвины танцам, а у Пьеро значительно лучше шло дело по игре на лютне.

А остальные куклы только бездельничали, придумывали какие-то грубые игры со щелчками и пинками, бессмысленные дурачества, они много болтали ни о чём и сплетничали про Мальвину и Пьеро.

К Джоакино приходили в гости его соседи и друзья и он показывал им своих живых кукол. Правда, гордиться приходилось только Мальвиной и Пьеро, которые живо и с удовольствием демонстрировали гостям то, чему обучал их дядюшка Джоакино, а остальные куклы заставляли его только краснеть за них.

Мальвина пожелала также обучиться азбуке и Джоакино взялся её учить. Через короткий срок она уже умела читать и писать прописью, а также считать, вычитать и умножать.

Мальвина получала награды: кукольный мастер подарил ей сундучок, в котором были нарядные платьица, юбочки, блузочки, сорочки, панталончики, туфельки и чулочки.

И именно после этого зависть Прозерпины превзошла сама себя. Она решилась на месть.

Это было в тот день, когда Пьеро, запершись в небольшом чуланчике с Арлекином, советовался с ним, как бы ему добиться взаимной любви у Мальвины.

Арлекин считался мудрым и знающим куклёнком, потому что, ещё пребывая в состоянии дерева, он являлся его верхушкой, у него было много ветвей, в котором вили свои гнёзда птицы и успевали ему много насвистеть.

— Скажи мне, друг Арлекин, а ты разбираешься в девочках? — спросил Пьеро.

— Конечно. Птицы мне много свистели об этом, — важно ответствовал Арлекин.

— А не свистели ли они тебе о том, что больше всего нравится девочкам в мальчиках?

Арлекин деловито почесал затылок.

— Отчего же не свистели, свистели.

— А не скажешь ли ты мне, друг Арлекин, что именно они тебе насвистели об этом?

— Отчего не сказать, скажу. Девочки, друг Пьеро, больше всего любят жалеть мальчиков. Чтоб мальчику было очень плохо, а девочка бы его пожалела.

Пьеро растерянно пожал плечами.

— Тогда я уж и не знаю, как мне быть, — расстроенным голосом проговорил он. — Меня, вроде как и не за что жалеть. Мне не плохо.

Арлекин снисходительно улыбнулся.

— Мой недогадливый Пьеро, и всему-то тебя учить надо! — он снисходительно похлопал Пьеро по руке. — Разве ты не можешь прикинуться, что тебе плохо?

— Прикинуться?

— Да. Тут главное, побольше плакать. Плачь, плачь как можно больше! Пускай слезу.

— Ну, это я смогу! — Пьеро немного повеселел.

— Только это ещё не всё. Желательно, чтобы у тебя всегда был несчастненький вид. Тогда уж точно она тебя полюбит!

— А как же мне этого добиться? Ведь это же невозможно: всегда казаться несчастненьким!