Она не умела стрелять

Прошло два судебных заседания, Родиону вынесли приговор – десять лет с полной конфискацией имущества в пользу государства. Адвокаты подали апелляцию, надеясь на небольшое смягчение срока. Пока шла подготовка к новому заседанию, в тюрьму неожиданно нагрянул бывший тесть. Родиона привели в кабинет следователя, сняли наручники, оставив мужчин наедине. Чего ждать, Родион не знал, поэтому молчал, глядя в угол, где стоял громоздкий сейф. Тесть тоже некоторое время молчал, выжидая, потом не выдержал первым.

– Ладно, хватит в жмурки играть, у меня к тебе деловое предложение.

– Слушаю.

– Виолетте нужен дом. Конфискация имущества нам не выгодна. Ты подписываешь документы на отказ от имущества в пользу жены, свою долю акций также переписываешь на нее, – он выложил на стол тонкую папку.

– У меня еще дача в Коктебеле, небольшая яхта и машина, – Родион тяжело усмехнулся и посмотрел на тестя исподлобья, – это тоже ей?

– Мелочевку оставишь себе, ее интересует только твой дом, она к нему привыкла.

– А что взамен?

Тесть тяжело вздохнул.

– Идиот ты, Родион, но я тебя уважаю, ты первый пошел против меня и не испугался. Я давно устал от блюдолизов и подхалимов, тошнит. Если бы не наша с тобой война, я бы дружил с тобой по-настоящему, ну да ладно, не судьба. Так и быть, ты получишь свободу и подъемные на покупку квартиры в провинции. Главное условие – навсегда уедешь из Москвы. Делай, что хочешь, но только не здесь, я не хочу о тебе больше слышать. Никогда. Считай, что ты победил.

– Я вам не верю, – Родион так и не поднял на тестя глаза.

– А у тебя нет другого выбора, сынок. У тебя вообще нет выбора.

Родион задумался, тесть тоже молчал. Слышно было, как в кабинете на столе следователя тикали часы.

– Хорошо. Я подпишу документы. Но только после того, как деньги на квартиру вы передадите моему помощнику Гене. Ему же и документы передайте. Я изучу их.

Тесть громко и как-то неестественно натянуто рассмеялся.

– Ну, ты и проходимец! С паршивой овцы хоть шерсти клок! Ладно, будет по-твоему, – он встал и, не попрощавшись, вышел, резко хлопнув дверью.

После свидания Родион, не торопясь, мерял шагами камеру на четырех сидельцев и напряженно размышлял. Его товарищи уже давно привыкли к тому, что он молчал и часами, заложив руки за спину, шагал от двери к зарешеченному окну и обратно, на него перестали обращать внимание, не мешали думать. А подумать было о чем.

Итак, послушать тестя было однозначно тому, чтобы добровольно поцеловать крокодила. Он не верил в закон парных случаев, но его нынешняя ситуация один в один напомнила ему тот сложный период, когда его вынудили отказаться от первого крупного подряда. Уступив тогда, он, по большому счету, выиграл, оплатив своеобразную дань. Родион сомневался, что сейчас тесть пощадит его, получив московское имущество и акции. Но выбора у него действительно не было.

После тщательного изучения документов и долгих переговоров с адвокатами он подписал все бумаги.

В конце апреля приговор отменили. Адвокаты противоположной стороны отказались от претензий, бывшая жена отозвала заявление о насилии. Его освободили из-под стражи прямо в зале суда, выпустили из позорной клетки, убрали охрану. Подошли адвокаты, какие-то незнакомые люди, стали поздравлять, пожимать руки. Гена выждал, пока эмоции схлынут, отвел Родиона в сторону.

– Слушай, Михалыч, я тебе больше не нужен, мне нужно срочно лететь в Симферополь.

– Ты хочешь забрать Александру?

– Нет, свою Александру ты теперь заберешь сам. Заодно узнаешь у Кирилла, что там с делом. Но я уверен, что все хорошо, у меня есть факс из управления.

– А ты?

Гена вдруг покраснел.

– Я зимой встретил женщину. Уехал в конце марта к тебе, не предупредил, телефон не взял. Я должен ее найти. Мы так и не успели договориться, где встретимся.

Родион искренне удивился.

– Полковник, ты влюбился?

Гена зарычал и сделал страшное лицо, Родион расхохотался и со всей силы ударил его по плечу.

– Вместе полетим, я теперь в Москве бездомный и нищий, а их казенное жилье уже в печенках сидит. Пошли отсюда. У меня теперь одна дорога – в Коктебель.

– Тебя ждут на банкете.

– Отметят без меня. Все счета оплачены, мне не до банкета. Я в Москве больше никому ничего не должен. Адвокаты поймут.

В тот же вечер, заехав в бывший дом Родиона и собрав его вещи, они улетели в Крым – к своим женщинам. В симферопольском аэропорту их пути разошлись.

Когда внезапно обрушившийся приступ отчаяния после расставания с Родионом прошел, Ксана успокоилась окончательно. Ее дни теперь были заняты тем, что она каждую минуту вспоминала руки, губы, горячее большое тело своего неожиданного любовника. На ее лице блуждала глупая улыбка, она ничего не замечала вокруг, все еще мысленно пребывая с Родионом в коктебельском доме. Если бы ей вдруг сказали, что завтра она умрет, ее бы это никак не взволновало – она была счастлива настолько, насколько может быть счастлива женщина, так долго мечтавшая о настоящих чувствах и встретившая, наконец, своего единственного мужчину.