Они были не одни

Бей еще пуще возмутился. Опять, как и в прошлый раз, этот разбойник говорит ему дерзости и уходит! Даже не подождал, чтобы бей успел за эту наглость ударить его по лицу!

— Разбойник! Разбойник! — заскрежетал зубами бей и топнул ногой.

— Только прикажи, бей, — я вмиг свяжу его и приволоку! — изъявил свою готовность Леший, и у него грозно засверкали глаза.

— Разбойник, разбойник!.. — все еще продолжал скрежетать зубами бей, не зная, принять ли ему предложение своего кьяхи.

Краснощекий толстяк с кадыком взял бея под руку и что-то зашептал ему на ухо.

— Он опозорил меня перед моими друзьями, этот разбойник! — в негодовании пробормотал бей, но, немного успокоившись, закурил сигару.

В это время из рощи показались обе дамы; они были очень красивы в своих платьях с глубокими декольте, обнаженными до плеч руками и в нарядных туфлях на высоких каблуках.

— Какая тут прелесть, бей! Когда вы построите виллу, мы будем устраивать на ней журфиксы! Как хорошо повеселиться среди рощ и гор!

В присутствии этих двух газелей бей постарался овладеть собой и казаться таким же веселым, как и его гостьи.

Они закусили в роще сыром и хорошо зажаренным мясом и выпили шесть бутылок выдержанного вина, захваченного с собой из города.

Когда они возвращались в село, уже заходило солнце. Тенистые рощи, вершины гор с обрывистыми склонами — вся эта величественная красота отражалась в спокойных водах озера, и казалось, что из глубин Преспы широко распахивал свои врата какой-то иной бездонный мир, более прекрасный, более счастливый, чем наш. Особенно волшебную прелесть обретало все после того, как в обществе ласково щебечущих очаровательных женщин было выпито немало доброго старого вина! По спокойным водам озера пробежала легкая рябь; волна набегала на волну, и на них заиграли пурпурные отблески заходящего солнца. Озеро, прибрежные скалы, вершины далеких гор, листва деревьев — все было озарено алым светом заката.

— Какая красота! Какая красота!..

— Да здесь у вас, как в Лозанне! — мешая итальянские слова с французскими, восхищенно воскликнул господин с кадыком.

Две веселые газели, взяв его под руки, вторили ему.

Когда солнце уже совсем закатилось, гости, прогулявшись еще раз вдоль берега озера, вместе с хозяином уселись в автомобиль и уехали.

А между тем по селу распространился слух: на месте дома Ндреко бей собирается выстроить дворец, равного которому не найти в Тиране.

— А бедняга Ндреко куда же денется?

— Какое бею до этого дело? Придет и выбросит его вон! Ндреко пусть хоть вешается!

— Или пусть поселится внизу, в ущелье среди скал.

Так говорили крестьяне, сочувствуя несчастью, обрушившемуся на односельчанина. Один только Рако Ферра радовался. Прежде всего ему было приятно, что таким живописным местом, где стоял дом Ндреко, не придется больше пользоваться крестьянам. Во-вторых, его радовало, что этот Ндреко, которого он ненавидел, лишится своего дома. Поделом ему! А то загордился, вообразил себя сельским старостой!.. И, кроме того, распространяет слухи, будто Рако — подручный бея, прислуживается к кьяхи и что он, именно он, Рако Ферра, причина всех напастей и невзгод, какие приходится претерпевать крестьянам. То же самое утверждает его сын; и Рако Ферра хоть и добрый человек, но и ему надоело это терпеть. Вот за поджог башни посадили в тюрьму пятерых крестьян. И Гьика всюду говорит, что в их аресте виноват Рако. Он даже сам ходил в тюрьму, будто навестить их, узнать, не надо ли им чего, а на самом деле, чтобы восстановить их против Рако и против бея! И что он еще придумал? Запряг своего вола вместе с волом находящегося в тюрьме Шоро и сам вспахивал его участок. А кто для него Шоро? Никто! Разумеется, он это сделал для этой франтихи… старшей дочери Шоро. (Франтихой Рако называл Велику, дочку Шоро, которая в свое время, захватив сына, убежала из дома мужа и вернулась к отцу.) Этакая сука, вертихвостка! И теперь она целыми днями кружится около Гьики и судачит с ним. С чего бы такой женщине, как Велика, проводить целые дни на пашне с Гьикой? О чем им между собой толковать?

Такого рода соображения занимали Рако Ферра. Уже давно он вынашивал план, как бы разделаться с Гьикой. В тот день, когда сгорела башня бея, он сделал все возможное, чтобы бросить тень подозрения на Гьику, но из этого у него ничего не вышло. Знай он заранее, что будет пожар, он настоял бы, чтобы кьяхи заставили Гьику насыпать в тот вечер мешки. Тогда его легко можно было обвинить и свернуть ему шею! Но тогда Рако не повезло… Зато теперь приехал бей с инженером — выбирать место для постройки виллы, и не кто иной, как Рако, первый посоветовал ему выбрать для этого холм, на котором стоит хижина Ндреко. Бею его совет понравился. А Рако не смог бы найти лучшего средства столкнуть лбами Гьику и бея.