Они не те, кем кажутся (сборник)

Григорий не замедлил воспользоваться этим предложением. От бега его удержала только мысль о том, что такое поведение старейшины станции испугает тройку сталкеров, стоящих поодаль. Очень уж не хотелось, чтобы они стали задавать вопросы раньше времени, а то еще передумают. Найти их было очень трудно, и вряд ли в ближайшее время снова так повезет и кто-то из бродяг, пусть даже и таких неопытных, имеющих за плечами лишь по паре вылазок, забредет в их глухой уголок. Согласиться пойти в туннель могли только гости издалека – никто из местных, кроме Виктора, давно даже близко к нему не подходит. Туннель, вернее то, что в нем обитает, не просто сводит людей с ума – оно запускает свои щупальца в самую душу, раскусывает тот защитный панцирь, который человек сумел нарастить, и добирается до самого сокровенного, тайного, постыдного.

Григорию вдруг стало ясно, почему Виктор может туда ходить. Как бы сталкер ни кичился тем, что умеет жить с собой в согласии и давно уже вскрыл и разрешил свои внутренние конфликты, это обитатель туннеля держит сталкера при себе. Для того, чтобы возвращать забредшим к нему их мысли, лишенные защитного налета цивилизованности, отвратные и постыдные мысли и слова, а еще напоминания о поступках, которые очень хотелось бы забыть. Без Виктора, без этого проводника обитатель туннеля не обладал бы такой силой. Не было бы Виктора, услышал бы Григорий детский плач? Возможно. Но без вопроса Виктора он точно не вспомнил бы о том, как прошлой ночью ударил жену. Впервые в жизни. И в последний раз. Но ударил. Потому что та никак не могла успокоить дочь, мучающуюся от болей в животе. И уже седьмую ночь подряд мешающую отцу, измотанному службой, выспаться.

* * *

Сталкеры проводили старейшину удивленным переглядыванием. После короткой беседы у костра мужчина выглядел изможденным и напуганным, будто бы его несколько ночей кряду лишали сна, при этом заставляя просматривать фильмы ужасов.

Захар, старший из тройки как по возрасту, так и по опыту, вспомнив о фильмах ужасов, одернул себя. Не время мечтать. Все будет. И эти дурацкие смешные фильмы в недавно открытом маленьком кинотеатре на Рижской, которые смотрятся сейчас как комедии, и горячие девочки из полулегального борделя, и настоящий сочный шашлык у Ашота. Из исходящей ароматом и сочащейся жиром свинины, а не из…

Захар сглотнул слюну. Потом, все потом. Сперва дело. Затем оплата. А уже потом и девочки, и шашлык. Сталкеры подошли к проводнику, как его называл Григорий, и попытались завязать разговор, однако тот был встревожен. Жестом заставил их молчать и велел садиться к костру, остальное, мол, позже. Захар хотел было навострить ребят и расставить на позиции, но, вспомнив указания старейшины – «Целиком и полностью подчиняться проводнику», передумал. Наблюдая за ребятами, Захар отметил, что выучка дает о себе знать. Несмотря на то, что пороха они еще не нюхали, на поверхности были два раза и исключительно в целях тренировки, основные навыки уже закрепились.

Антон и Артем расположились напротив друг друга таким образом, чтобы одновременно контролировать и туннель, в который им предстояло отправиться, и проход к станции. Автоматы они держали в пределах вытянутой руки. Разговор вели на отвлеченную тему, при этом перебрасываясь короткими фразами, длинные паузы между которыми использовали для того, чтобы прислушаться к окружающему пространству. Несмотря на то, что оба были взведены, как пружинные чертики в коробочке, они успели как-то незаметно между делом достать из рюкзаков походную утварь, вскипятить воду в котелке и начать гонять чаи. Захар хотел было отчитать молодежь за то, что открыли пакет с сухарями, который он притащил с поверхности, но передумал. До праздников, что ли, продукты хранить? Да и здесь, в метро, эти самые праздники бывают? К тому же молодежь надо было замотивировать. Напомнить, что поверхность – это не только радиация, твари и прочие опасности, но и богатые запасы всякой всячины. Это для рядового жителя Московского метрополитена поверхность – жестокий, не приспособленный для жизни мир, потерянный людьми, а для сталкера он недружелюбный, но справедливый, где внимательность, осмотрительность и прочие сопутствующие ремеслу качества награждаются сполна.

– С поверхности чаек? – Захар заметил проводника, только когда тот присел к костру. А еще старший тройки… Впрочем, по тому, как встрепенулся Антон, чуть не подавившись сухарем, и Артем, потянувшийся к автомату, стало понятно, что это скорее заслуга Виктора, чем оплошность Захара и ребят.

– Местный, угощайся. Грибной, но с травками – вот они уже сверху. – Захар оценивающе рассматривал проводника. Держался тот независимо, но это была не бравада сурового сталкера, повидавшего все и вся, не презрение одинокого волка к овцам, сбившимся в стаю ради выживания, а поведение человека, знающего себе цену.

– Травки не фонят? – спросил проводник, продолжая прихлебывать чай, скорее чтобы начать разговор, нежели из опасений. – Не пристало сталкеру светится на всю округу. Сталкер должен быть каким?