Они не те, кем кажутся (сборник)

– Клево! – воскликнул Илья. – А собаки будут?

– По правде говоря, мои хорошие, – я подошла к двери, притянула ее плотнее, – собаки очень опасны, я не хочу подвергать вас риску… Быть может, через пару лет, когда вы подрастете…

– Мы никому не скажем, никому! Пажалста! – хором заверещали дети.

– Хорошо, когда подрастете, мы обязательно попробуем с собаками, – я сощурила глаза, обвела строгим взглядом класс, – попробуем, если вы никому об этом не расскажете, договорились? Пусть это будет наша маленькая тайна.

– Мы любим тайны, – хитро улыбнувшись, прошептала Таня.

– Тогда не вижу смысла ждать! Открываем тетрадки…

Я взяла со стола книгу – ту самую, что с боем вынесла из квартиры на «Вертолетном поле», и открыла на первой странице: «Конрад Лоренц. “Человек находит друга”. Введение».

Алексей Головенков Мозгоправ

– Вот, как договаривались, оплата вперед. – Григорий выщелкивал тускло сверкавшие в отблеске костра патроны из автоматного магазина в пустую тряпичную сумку. Делал он это нарочито медленно, чтобы собеседник мог их пересчитать. Виктор некоторое время молчал, цепляясь взглядом за каждый патрон, затем, когда содержимое магазина подошло к концу, удовлетворенно хмыкнул.

– Верю, верю. Тебе, Гриша, верю. Давай остальные. Не надо пересчитывать. – Виктор забрал у Григория сумку и еще два магазина, туго набитые патронами. – Нет тебе смысла меня обманывать, нам с тобой еще долго вместе работать.

При этих словах Григорий глубоко вздохнул, не особо скрывая упадническое настроение, и махнул рукой.

– Ты попробуй, Витя. Не за себя, за станцию прошу.

– Попробую, Гриша. Но не по душе мне людей губить.

– Да ладно тебе, крепкие ребята. Думаю, смогут пройти. – Григорий покосился через плечо на стоящих поодаль сталкеров и снова вздохнул, будто бы даже себя не сумев убедить. – Мы же не просто так, Витя, не подумай, что зажрались. Не хватает твоей добычи на всех. Прирост населения значительный, молодежь в это году на славу потрудилась. Ты у нас один за хабаром ходишь. Да и носишь мало…

– Я приношу столько, сколько могу унести, – резко оборвал собеседника Виктор. – А аппетит у вас еще раньше возрос, не надо мне про прирост населения.

– Я без претензий. – Григорий нервно потер переносицу, скорее по привычке, нежели по надобности. Очки он разбил две недели назад, а новых челноки на станцию пока не завезли. И вряд ли завезут. Разве что Виктор притащит из очередной вылазки на поверхность или кто-то из новеньких. – Но всегда можно что-то придумать. Цены…

– Цены снижать не буду. Каждый раз я рискую головой. Все чаще раскалывающейся от головных болей и быстро лысеющей. Не знаю, сколько мне вылазок осталось, поэтому имею законное право отложить себе на пенсию. Ты думаешь, мне это нравится? – Виктор кивнул в сторону зияющего черным провалом туннеля. – Думаешь, кайфую от всего этого? Не понимаю, что рано или поздно либо на поверхности загнусь, либо местные мне глотку во сне перережут? Им, конечно, легче от этого не станет и выгоды никакой, но просто из принципа прикончат, чтобы следующий сталкер сговорчивее был. Вот только следующего не будет. Не здесь. И эти сдохнут, как бы я ни старался их уберечь. Он меня одного туда пускает, уж не знаю, за какие заслуги.

От упоминания о жителе туннеля Григорий поежился – ему показалось, что из длинной бетонной кишки донесся какой-то непривычный звук. Он втянул голову в плечи, напряженно вслушиваясь. Размеренный гул заблудившегося в трубах и теперь гуляющего в туннеле ветра, крысиный писк, ритмичное плюханье капель, просачивающихся с поверхности. Вроде бы все эти звуки присутствовали и раньше. Почему же тогда теперь что-то так раздражает, цепляет, улавливается сознанием, но не опознается? Что-то все же изменилось, но что? Будто бы какой-то шорох по бетонному полу и тяжелые, глубокие, грудные всхлипы.

– Слышишь что-то? – Виктор внимательно разглядывал Григория.

– Будто бы плач…

– Дианка сильно спать мешает? Колики еще не прошли? – Даже в тусклом свете костра можно было разглядеть, как сильно расширились зрачки голубых глаз Григория. Он уставился на Виктора, который, казалось, сам испугался собственного вопроса. Он напряженно сжал цевье автомата и развернулся лицом к туннелю, чтобы держать в поле зрения каждый миллиметр неосвещенного провала.

– Ты почему про Дианку спросил? – Григорий едва заметно пятился в сторону станции.

– Не знаю, – отмахнулся Виктор, – слышишь? И правда на плач похоже. Будто младенец. Шел бы ты отсюда.