Они сражались за Родину. Русские женщины-солдаты в Первую мировую войну и революцию

Некоторые женщины-добровольцы происходили из семей военных, и солдатская жизнь не была для них чуждой. В сентябре 1914 года на фронт попросились дочери полковника Томиловского; им выдали солдатскую форму и отправили на передовую [Times 1914: 8; Одна из многих 1915:19]. Одна из дочерей полковника отличилась на Восточно-Прусском фронте, в сражении под Августовым (Польша). Она трижды была ранена, но осталась в строю. Томиловской поручили командовать разведывательным отрядом, и ей удалось перехватить телеграмму германского командования, в которой уточнялись время и место предстоящей атаки, благодаря чему русские сумели ее отразить [Girls Don Uniforms, Fight as Soldiers 1915: 3]. Ольга Петровна Хабич, жена полковника, служила в артиллерии и за храбрость получила два Георгиевских креста [Russia: Women and the War 1915: 74]. Дочь командира другой артиллерийской части, известная только как госпожа Б., в форме рядового отправилась на фронт вместе с отцом. Она участвовала в нескольких сражениях, побывала под тяжелым обстрелом в Августовских лесах и за храбрость удостоилась Георгиевского креста [Брусянин 1917: 64].

Многие женщины хотели вступить в армию под влиянием мужского окружения – например, если они были единственными девочками в семье, или, оставшись без матерей, воспитывались отцами, или оказывались в иных сходных обстоятельствах и в итоге более комфортно ощущали себя в мужской среде. Среди них была, например, Александра Павловна Алексеева. Алексеева умела приручать диких животных, прекрасно стрелять, лазать и заниматься другими видами активного отдыха. Она носила мужскую одежду и имела ряд мужских черт. Еще во время Русско-японской войны она пыталась вступить в армию, но тогда ей это не удалось. Первая мировая застала ее в Ростове, и на этот раз она записалась добровольцем в местный полк под именем Александр Алексеев.

Представляется, что для Алексеевой переход к военной жизни оказался не очень тяжелым. Она получила назначение в разведывательную команду и вскоре проявила большие способности к подобной деятельности. Ее храбрость и умения быстро стали известны. Корреспондент газеты «Время» услышал рассказ о храбром разведчике по фамилии Алексеев, считавшемся одним из лучших в армии. «Алексеев» был ранен в бою с турками, и журналист отправился в полевой госпиталь, где тот лечился. По прибытии репортер с удивлением обнаружил, что «Алексеев» в действительности женщина. Впрочем, ее легко было принять за мужчину, с коротко стриженными волосами и обветренным, покрытым оспинами лицом. Ее поведение также было чисто мужским, и о себе она говорила в мужском роде. На вопрос, было ли ей страшно, Алексеева ответила: «Чего страшно… Боялся в плен попасть. Что бы со мной сделали турки!..» Это упоминание о возможном попадании в плен – одно из немногих, содержащихся в публикациях о женщинах-солдатах; впрочем, вопрос о том, будут ли с женщинами-военнопленными обращаться соответственно их полу, поднимался редко и едва ли вызывал серьезную озабоченность. На вопрос корреспондента, собирается ли Алексеева после выздоровления вернуться на фронт, она ответила: «А куда же мне? Я уже привык» [Мур 1915: 8–9].

Некоторым женщинам оказалось трудно постоянно притворяться мужчинами, и в результате некоторых из них разоблачали раньше, чем они успевали получить ранение. Показательна история молодого солдата по имени Василий: «Василий» выполнял все необходимые солдатские обязанности и за храбрость, проявленную в нескольких рискованных разведывательных предприятиях, удостоился Георгиевского креста и нескольких медалей. После одной особенно опасной вылазки он лег спать в окопе, но вдруг вскочил и закричал: «Ой, мама, мама, крыса!» Его сослуживцы разразились смехом: «Вот так герой! Георгиевский кавалер, а крысы испугался!» С «Василием» случилась истерика, и его отнесли в лазарет, где и обнаружилось, что в действительности «он» – восемнадцатилетняя девушка, вступившая в армию по документам жениха. Когда она пришла в себя, ее отправили в ближайший пункт Красного Креста, где она стала санитаркой [Женщины и война 1914: 94]. Анна Хрисанфова, двадцатиоднолетняя крестьянка, сбежала из казанского монастыря, где состояла послушницей, и присоединилась к воинскому эшелону, следовавшему на фронт. Несмотря на короткую стрижку, солдатскую форму и военную выправку, Хрисанфову разоблачили и отправили в родное село Нодиново [Женщины-добровольцы 1914: 10].