Они сражались за Родину. Русские женщины-солдаты в Первую мировую войну и революцию

Несмотря на свои опасения, Алексеев позволил Брусилову опробовать эти подразделения на фронте [Разложение армии в 1917 году 1925: 68–69]. Военный министр Керенский дал добро на их использование в предстоящем наступлении, и когда Брусилов был назначен верховным главнокомандующим, он приказал создавать подобные части по всей армии [Wildman 1980: 79]. Революционные добровольческие и ударные подразделения должны были представлять собой отдельные батальоны, где от солдат требовалось строго соблюдать дисциплину, хорошо владеть «штурмовой тактикой, беспрекословно подчиняться начальству и сражаться насмерть» [Разложение армии в 1917 году 1925:68–69]. Также им запрещалось употреблять алкоголь на службе [Там же]. Эти подразделения создавались «для поднятия революционного наступательного духа армии», а использовать их предполагалось на главнейших участках фронта, где они «своим боевым порывом могли бы увлечь за собой колеблющихся» [Там же: 79]. Они носили особые отличительные знаки: черно-красные шевроны на рукавах и кокарды с черепом и скрещенными костями, что символизировало преданность революции и готовность умереть за Родину. Весь личный состав революционных батальонов приносил клятву безропотно повиноваться офицерам, соблюдать строжайшую дисциплину и насмерть сражаться за свободу России. Этих добровольцев следовало отправить на фронт по возможности быстрее для максимальной эффективности во время наступления.

Некоторым из новых революционных частей было присвоено название «батальоны смерти», указывающее, что они несут гибель врагу и сами готовы сражаться, не щадя жизни. Добровольцы давали присягу «не сдаваться в плен врагу живым», «не иметь никаких братаний с врагом» и «никогда не падать духом – верить, что моя смерть за Родину и за свободу России есть счастие и оправдание моей присяги» [Там же: 69]. Существовавшие к тому моменту подразделения также получали наименование «частей смерти», если они также давали клятву сражаться до последней капли крови и первыми вступать в битву. В целом за лето и осень 1917 года было создано примерно сто таких подразделений [Stockdale 2004: 92].

Гражданское население, особенно либерально-демократические представители образованной верхушки, также стремились содействовать возрождению армии и пополнению ее преданными революционными участниками. Появился ряд полувоенных добровольческих организаций, созданных с целью повышения боевого духа армии. Подобные организации должны были обеспечивать кадры для войск, а также вести пропагандистскую работу и поднимать боевой дух солдат на фронте. Для ведения пропаганды в формирующейся добровольческой армии был основан Военный союз личного примера. Его руководители, старые революционеры Л. Г Дейч и В. И. Засулич, ездили по всей стране в сопровождении провоенных агитаторов, вели пропаганду и произносили пламенные патриотические речи, чтобы усилить поддержку войны как среди гражданского населения, так и в армии. Видный британский исследователь России Бернард Пэре в то время находился в России при британской дипломатической миссии и был одним из основателей этого союза. Основную часть его членов составляли, по словам Пэрса, «молодые добровольцы, которым приходилось выполнять самые опасные задания на фронте и нейтральной полосе» [Pares 1931:449][23]. Эта организация призывала граждан России служить Отечеству:

Спасайте Родину – она гибнет! Спасайте армию – она распадается! Тают ряды бойцов! Нет дисциплины! Угас боевой дух!

Солдаты! Что ответите вы детям вашим, когда они спросят вас: «Отец, где ты был, когда немцы порабощали Россию?» Всех, кто не хочет быть рабом, кто не боится умереть за свободную Родину, призываем мы возложить на себя суровый подвиг дисциплины, пойти на врага и победить [Петербургский листок 1917 9 июня: 5].

Всероссийский центральный комитет по организации добровольческой революционной армии также обращался ко всем, «кому дороги судьбы Родины» [Разложение армии в 1917 году 1925:69].