Они сражались за Родину. Русские женщины-солдаты в Первую мировую войну и революцию

Впрочем, у матросов-мужчин не было особой надобности оказывать противодействие женскому подразделению. К середине августа в него записались всего тридцать пять женщин, и 16 августа военно-морское начальство приняло решение о его роспуске[52]. Вместо этого женщинам предложили службу в качестве наемных работниц на Кольской военно-морской базе или в других местах, где имелась такая необходимость [РГАВМФ. Ф. 418. Оп. 26. Д. 2688:436]. В сущности, им предлагалось выполнять те же обязанности, которые возлагались на них изначально как на военнослужащих Морской женской команды, но теперь их рассматривали как гражданских лиц и платили за работу. Для проезда к месту назначения предоставлялся паек и железнодорожный билет [РГАВМФ. Ф. 620. Оп. 1. Д. 406: 14].

Узнав о решении распустить Морскую женскую команду, женский кружок, инициировавший ее создание, испытал определенное неудовольствие, которое, впрочем, смягчила возможность привлечь женщин-добровольцев к гражданской службе. Однако кружок настоял, чтобы женщинам разрешили носить униформу. По его мнению, лишение униформы оскорбило бы доброволиц, которым до окончания войны были обещаны те же права, что и матросам-мужчинам, в том числе право носить военную форму. Первоначально флотское начальство разрешило женщинам-добровольцам и дальше носить матросскую форму, поскольку у многих не было возможности обзавестись иной одеждой [Там же: 16].

Однако это решение возмутило мужчин-моряков, которым, очевидно, было трудно смириться с внешним видом женщин, одетых в матросскую форму. Чтобы удовлетворить и тех и других, женщинам разрешили оставить исподнее и обувь, но остальную униформу было приказано заменить на армейскую. Для женщин было заказано полное зимнее обмундирование, в том числе овчинные полушубки, меховые шапки и валенки, но из-за нехватки материалов доставить все необходимое не удалось [Там же: 20]. Флотское начальство считало 1-ю Морскую женскую команду официально расформированной, о чем 16 августа был выпущен приказ, однако оставшимся женщинам-добровольцам разрешили остаться в казармах Морской учебно-стрелковой команды, пока они не заступят на гражданские должности или не вернутся домой [РГАВМФ. Ф. 620. Оп. 1. Д. 413: 211].

Не одобряя формирования Морской женской команды, Центрофлот тем не менее оказывал покровительство женщинам-матросам после того, как флотское начальство расформировало подразделение. Комитет отнесся к женщинам-добровольцам с пониманием, согласился обеспечивать их потребности и права, а также разрешил им временно носить матросскую форму до замены ее на армейское обмундирование при условии, что женщины будут достойно себя вести. Возможно, в этом сочувственном отношении соединились рабочая солидарность и мужской патернализм.

В целом отношения между мужчинами и женщинами-моряками представляются более или менее дружелюбными. Сохранилась только одна задокументированная жалоба женщины-добровольца на мужчину-моряка, но она связана со сравнительно безобидным происшествием. Когда одну из доброволиц, Мину Иофу, навестил родственник, моряк из другой команды, по фамилии Иванов, потребовал, чтобы тот ушел, угрожая обоим и словесно оскорбив Иофу, когда она попросила объяснений. Комитет отказался расследовать этот случай, не усмотрев в словах и действиях Иванова ничего преступного [Там же: 221; 222].

После приказа о расформировании подразделения женщины-добровольцы из 1-й Морской женской команды рассеялись по различным местам, где их могли принять на работу. Трем из них, бывшим сестрам милосердия Вере Михайловой, Пелагее Косик и Евдокии Пономаревой, предложили устроиться санитарками во флотские лазареты на Кольской и Иокангской базах. Они отправились туда 3 сентября [РГАВМФ. Ф. 620. Оп. 1. Д. 406: 21; РГАВМФ. Ф. 620. Оп. 1. Д. 519: 228]. Еще шесть женщин поступили в распоряжение командующего Кольской военно-морской базы для хозяйственной и канцелярской работы [РГАВМФ. Ф. 620. Оп. 1. Д. 519: 238 об.]. Двух доброволиц, Веру Шопшину и Аграпину Кобякову, 19 сентября направили в Комиссию по женской трудовой повинности для определения на службу в медицинские части [Там же: 238]. 21 сентября десять доброволиц были приписаны к Женскому военному союзу в Петрограде [Там же: 240]. Евдокия Скворцова, представительница подразделения в матросском комитете, 28 сентября отбыла в Иркутск, получив необходимые для поездки документы у командира Морской учебно-стрелковой команды [Там же: 244]. Некоторые из военнослужащих женского подразделения, очевидно, оставались в распоряжении Морской учебно-стрелковой команды до захвата власти большевиками в конце октября. Их дальнейшая судьба неизвестна. Официальных свидетельств о Морской женской команде после октября 1917 года не сохранилось.

Глава 6 Дальнейшая судьба движения

Кульминация