Они жаждут

– Что с ней случилось? – спросил Сильвера у ее мужа, побледневшего от потрясения.

Мистер Мендоза не смог ответить, он только причитал снова и снова:

– Мария, Мария, Мария…

Сильвера поискал ее взглядом, но вокруг не было видно ни зги. Он посмотрел на Санчеза:

– Что случилось?

У Санчеза стучали зубы.

– Не знаю, святой отец, – взвизгнул он. – Секунду назад она держалась за мое плечо, и вдруг… ее не стало. Я слышал, как она кричала, а когда оглянулся, мне показалось… показалось…

– Что показалось?

– Что-то… может быть, человек… утащил ее…

Сильвера уставился в темноту, песок стекал по его щекам. Там не было ничего, вообще ничего.

– Замкните цепь, – услышал он собственный голос и ощупью вернулся во главу колонны.

Сердце бешено колотилось, живот скрутило от страха. Альва снова вцепился ему в плечо, и они двинулись дальше. Через десять секунд снова раздался приглушенный расстоянием вопль. Сильвера чуть не вывернул шею, оглядываясь.

– Фелиция! – завывала какая-то женщина. – Куда делась моя дочурка? ФЕЛИЦИЯ!

Женщина начала вырываться из цепи, но Сильвера проревел:

– ДЕРЖИТЕ ЕЕ! МЫ ИДЕМ ДАЛЬШЕ!

Неожиданно перед ним кто-то пробежал, но буря тут же поглотила темный силуэт. Сильвера остановился так резко, что каждый в цепочке со стуком ударился в спину идущего впереди. Священнику показалось, что это был мальчишка в черной куртке с ухмыляющемся серебряным черепом на ней. «Боже милосердный, защити нас! – подумал Сильвера. – Умоляю, помоги нам добраться до этой двери! УМОЛЯЮ!» Он двинулся дальше, пальцы Альвы впились в его плечо. Далеко позади, почти в самом конце цепочки, раздался еще один крик.

– НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ! – прорычал Сильвера, хотя и понимал, что его не смогут услышать.

Священник лишь надеялся, что они сомкнут цепь и продолжат путь. Теперь он постоянно ощущал какое-то движение вокруг – темные бесформенные силуэты метались туда-сюда в тучах песка. Он остановился у тротуара на другой стороне улицы. До двери церкви оставалось всего несколько футов и пять ступеней вверх по крыльцу.

– МЫ ПРИШЛИ! – крикнул он, и в то же мгновение рука исчезла с его плеча.

Сильвера обернулся и увидел, как Альву вместе с женой вытаскивают из цепи, оставив только их маленькую дочку, оцепеневшую от ужаса и все еще протягивающую руку туда, где она цеплялась за платье матери. Сильвера схватил ее за руку. Над головой неистово бил колокол. Сильвера распахнул дверь церкви и встал рядом, торопливо загоняя всех внутрь и пересчитывая. Из тридцати трех, вышедших из дома, до места добрались двадцать шесть. Как только последний переступил порог, Сильвера захлопнул дверь и прислонился к ней спиной. Дыхание со скрежетом вырывалось из легких. Многие из пришедших с ним людей попадали на колени перед алтарем и принялись молиться. Послышались крики и рыдания, дикая сумятица звуков.

Прежде Сильвера не верил в вампиров, да и теперь сомневался, верит или нет, но одно знал точно: кто бы ни прятался в этой буре, они не были людьми. Он дотронулся до плеча Хуана Ромеро:

– Поднимись на колокольню и смени Леона. Продолжай звонить, пока я не пришлю наверх кого-нибудь другого.

Хуан кивнул и ушел. «Если кто-то услышит колокол, – рассуждал Сильвера, – возможно, он сумеет добраться до церкви и будет здесь в безопасности». Священник закрыл лицо руками и молился о том, чтобы ему хватило сил. Он должен был снова выйти отсюда, чтобы проверить десятки других домов вокруг церкви и помочь всем тем людям, кого сможет отыскать. Сильвера боялся, что их окажется не слишком много. Но на этот раз он не выйдет на улицу неподготовленным.

Сильвера прошел к алтарю и взял с него тяжелое бронзовое распятие, замерцавшее, отражая золотистое пламя свечи. Но оно оказалось таким холодным. Это был символ надежды, но Сильвера ощущал внутри только темную, тоскливую безнадежность. Он обхватил пальцами острые грани распятия, сознавая, сколько глаз наблюдает сейчас за ним. С помощью распятия он мог бы пробраться в продуктовый магазин за консервами и бутылками с питьевой водой. Витражный образ Иисуса, вздрагивая время от времени под жестокими порывами ветра, смотрел на него строгими серыми глазами. «Ты же все равно умираешь, – сказал сам себе Сильвера, – чего тебе бояться? Почему ты должен цепляться за жизнь, как старуха, выжимающая последние капли из кухонного полотенца? Твои дни сочтены. Потрать их с пользой».

Он крепче сжал распятие, расправил полотенце на лице и вышел в песчаный водоворот.

XIII

– Напоминает те снежные бури, что случались у нас дома, – тихо сказал Уэс, наблюдая за тем, как песок засыпает последний чистый участок лобового стекла.

Они сидели в темноте. Соланж прижалась к нему, положив голову ему на плечо, и, хотя было ужасно жарко, ни он, ни она не возражали. Почему-то от этой близости обоим было легче.