Они жаждут

Что-то в голосе этой маленькой девочки побуждало Уэса выйти к ней. Голос был таким милым, таким привлекательным, таким невинным. Он звенел в голове, словно рождественские колокольчики в церкви Винтер-Хилла, и внезапно траву покрыл шестидюймовый слой свежего снега, а сам Уэс вновь стал десятилетним Уэсли Ричером, которому на следующий день после Рождества пришлось из-за простуды торчать дома, когда все другие дети катались по снегу на своих новых санках. Он смотрел, как мальчишки постарше гурьбой шли по молочно-белому льду пруда Мэсси. Они вечно дразнили его, потому что он был тощий, болезненный и слабый, но потом он запомнил много шуток из библиотечных книжек, и даже Брэд Орр начал смеяться над ними и называть Уэсли «остряком». Уэс видел из окна, как мальчишки медленными кругами и восьмерками катались на коньках по льду пруда, совсем как на картинках Куррье и Айвза, которые так любила его мама. Санки уже оставили сотню следов от полозьев на ледяном склоне, а лед блестел в слабом сером солнечном свете, как алмазная крошка, и чья-то фигура вдалеке подняла руку в теплой рукавице, чтобы помахать ему.

Под окном стояла красивая девочка, которую он знал.

– Выходи из дома! – позвала она, улыбаясь ему. – Давай поиграем!

– Не могу! – крикнул он в ответ. – Мама не разрешает. Я простудился!

– Я могу сделать так, чтобы тебе стало лучше, – сказала девочка. – Ну давай же! Ты ведь можешь выпрыгнуть прямо в окно!

Уэс улыбнулся:

– Ты надо мной смеешься!

Она стояла на снегу босиком и, может быть, потому и была такой бледной, что очень замерзла.

– Нет, не смеюсь! Твои друзья ждут тебя. – Она повела рукой в сторону пруда Мэсси. – Я могу отвести тебя к ним.

– Ох…

Ему надоело сидеть дома, он хотел выйти на улицу и пробежаться на холодном ветру по хрустящему снегу, и, возможно, ботинки ему тоже не понадобятся. Как было бы здорово прокатиться на животе по склону!

– Хорошо, – возбужденно проговорил он. – Хорошо, я выхожу!

Девочка кивнула:

– Выходи скорей!

И тут случилось странное. Красивая женщина шоколадного цвета вдруг оказалась рядом с ним и ухватила его за локоть. Она наклонилась вперед, подула на окно, и стекло мгновенно запотело. Потом женщина указательным пальцем нарисовала на стекле крест и пробормотала что-то вроде:

– Nsambi kuna ezulu, Nsambi kuna ntoto!

– А? – сказал Уэсли Ричер.

Маленькая девочка под окном пронзительно закричала, лицо ее исказила серая маска ужаса. Внезапно все изменилось – пруд Мэсси, и ледяной склон, и далекие фигурки катающихся на коньках и санках закружились в голове Уэса и улетели прочь, словно подхваченная ветром паутина. Маленькая девочка отшатнулась и заскрежетала зубами.

– УБИРАЙСЯ! – крикнула Соланж, снова подула на окно, нарисовала еще один крест и повторила заклятье, на этот раз по-английски: – Бог на небе, Бог на земле!

Девочка зашипела и забрызгала слюной, выгнув спину, словно кошка. Затем пробежала через лужайку до стены, обернулась и крикнула:

– Я тебе отомщу! Ты поплатишься за то, что причинила мне боль!

Потом она перелезла через стену, последними исчезли из виду ее босые пятки.

Колени Уэса подогнулись. Соланж поддержала его и помогла добраться до кровати.

– Что это было? Что случилось? – спросил он и поднял на нее затуманенный взгляд. – Пойду кататься на коньках. Вчера ночью выпал снег.

Соланж накрыла его простыней и разгладила ее, хотя сама дрожала так, что стучали зубы.

– Нет, нет, – тихо сказала она. – Тебе это приснилось, вот и все.

– Приснилось? – Он посмотрел на нее и заморгал. – Это Дик Маркс живет в доме напротив, вот кто!

– Ложись спать, – сказала Соланж, и через мгновение его глаза закрылись.

Она стояла над Уэсом, пока его дыхание не сделалось ровным и глубоким, а потом вернулась к окну. Сосны порывисто раскачивались, как будто тот глухой ужас, что охватил ее душу, точно так же заполнил и душу природы. Она точно не знала, что это была за тварь, но по яростной реакции на крест и имя Бога – могущественный оберег на любом из языков – поняла, что это какое-то жуткое зло. Она с содроганием вспомнила сообщение из мира духов, переданное с помощью доски уиджи: «Зло. Они жаждут. Зло. Они жаждут». Соланж пододвинула кресло к окну, села и задумалась. И больше не шевельнулась до самого рассвета.

III

– Хотите еще кофе, мисс Кларк?