Они жаждут

Новым владельцем Соланж был престарелый мафиозо-«капо», которому срочно требовалась удача. Он прослышал о том, что она делала для Фонтейна, и знал также, что дела Фонтейна пошли значительно лучше с тех пор, как у него появилась Соланж. Он тоже ни разу пальцем не тронул Соланж, но двое его телохранителей однажды вошли к ней ночью и сказали, что если она кому-то проговорится о том, что они с ней делали, то они перережут ей глотку. Так продолжалось еще долго, потом Соланж сделала из початков кукурузы кукол этих людей и сожгла их. Оба телохранителя вскоре погибли в огне, когда их «линкольн» врезался в автоцистерну с бензином на шоссе Сан-Диего.

И так продолжалось год за годом. Целая цепь влиятельных и жадных людей. Еще один офицер мафии, потом директор киностудии, потом глава фирмы грамзаписи, который грабил своих компаньонов. Именно с ним и была Соланж в Лас-Вегасе, когда встретила Веса. Денег у него было немного, но их должно было хватить, чтобы пережить черную полосу, начавшуюся после отмены второй серии его шоу. Он искал развлечений и поэтому согласился на партию в покер в «Хилтоне». Среди игроков был и хозяин Соланж. Во время игры она сидела за его спиной. Вес помнил, что на щеке у нее был синяк. Удача этому парню начала изменять. Потеряв первые тридцать пять тысяч долларов, он отвел Соланж в соседнюю комнату и устроил ей там скандал. Когда они вернулись, глаза ее распухли и покраснели. Глава фирмы грамзаписи начал по-настоящему потеть. Спустя три часа игра велась уже лишь между Весом и им. Перед Весом возвышалась гора красных фишек, в глазах пластинщика читался животный страх. Но он желал продолжать игру, и она продолжалась, пока у него не осталось ни фишек, ни денег, ни ключей от голубого «кадиллака». Вес хотел на этом прекратить игру.

— Сидите! — завопил партнер. — Я скажу, когда игра будет кончена!

— Но ты ведь пустой, Морри, — сказал один из зрителей устало. — Бросай.

— Заткнись! Сдавайте карты… Сдавайте!

— Но у вас ничего нет, — сказал Вес. — Игра кончена.

— Нет, не кончена! — Его партнер повернулся и схватил Соланж за плечо. — Я ставлю ее в залог!

— Что? Не глупите!

— Думаете, я глуплю, Ричер? Слушай, сопляк, эта сука на вес золота. Она знает такие штуки, о которых ты даже не слышал! Она может тебе такое сделать…

— Слушайте, мне кажется…

— Брось увиливать, сопляк! Что ты теряешь? Ты ведь уже плаваешь в моих деньгах!

Вес на миг задумался, взглянул на прекрасное, обезображенное синяком лицо сидевшей перед ним женщины. Он подумал о том, сколько раз ей приходилось выдерживать скотство этого человека. Потом он сказал:

— Я принимаю эту гарантию под сумму в пятьсот долларов.

Соланж едва заметно согласно кивнула ему. И десять минут спустя все было кончено. Вес сидел, глядя на великолепный королевский флеш. Глава фирмы грамзаписи вскочил со стула и схватил Соланж за лицо, сжав ее подбородок так, что она застонала.

— Убери лапы, сукин сын, — спокойно сказал Вес. — Ты портишь мой выигрыш!

Тут парень совсем потерял самообладание и принялся угрожать Весу, что он использует все связи, что у Веса теперь никогда не будет нового контракта ни с одной из фирм грамзаписи. Кто-то дал бедняге выпить и выставил из комнаты. Вес долго сидел, глядя через стол для покера на лицо Соланж, не зная, что ему теперь делать или говорить. Она прервала тишину первой:

— Кажется, он отколол мне кусочек зуба.

— Хотите найти хорошего дантиста?

— Нет, все в порядке. Я вас видела раньше, по телевизору. Вы комедиант, — продолжала она. — Я вспомнила, я видела вашу фотографию на обложке «Телезвезд».

Он кивнул.

— Да, и не только на этой обложке. Обо мне была статья в «Роллинг Стоунз». Я выпустил пару альбомов. — Он замолчал, почувствовав, как неуместно распушил перья перед женщиной, у которой опух правый глаз, а на щеке цвел кровоподтек. И все же она была красива, это была экзотическая, холодная красота, которая заставила пульс Веса нестись галопом с того самого момента, когда она вошла в комнату.

— Теперь вы здесь работаете?

— Верно. Но мой агент вот-вот должен подписать контракт на новый сериал в следующем сезоне, и, возможно, я буду в следующей картине Мела Брукса. — Он нервно откашлялся. — А вы давно уже его… любовница?

— Почти год. Он очень неблагодарный и недобрый человек.

— Да, гм, кажется, я его обчистил, как вы думаете? — Он, посмотрел на пачки банкнот и долговых расписок, лежавшие перед ним. — Боже, ну и куча, однако.

— Уже поздно, — сказала Соланж. — Почему бы нам не подняться в ваш номер?

— Что? Гм, послушайте, вы вовсе не обязаны…

— Нет, теперь мною владеете вы.

— Вами? Эйб Линкольн освободил всех рабов еще… если вы не слышали об этом, то…

— Я всегда кому-нибудь принадлежала, — сказала она, и Весу почудилось, что в голосе ее слышится испуг. — Это я заставила удачу отвернуться от него. Я могу принести удачу вам.

— В смысле? Как это понимать?

Она поднялась и протянула к нему руку. Он взял ее ладонь в свою.

— Твой номер, — сказала она.