Онлайн

Откуда-то уже примчались визажисты, косметологи, притащили лед, стали прикладывать компрессы к его лицу.

— Да, Лера, — процедил он, сверкая глазами. — Хоть раз в жизни поверь мне на слово!

Меня оттеснили люди. Пахнуло пудрой, тоналкой, отца обступили визажисты.

— Клок волос ему тоже лошадь вырвала? — тихо спросила моя мать.

Я обернулась к ней. Впервые в жизни она смотрела на отца с нескрываемым отвращением, а он, к моему удивлению, все слышал.

— После поговорим, Лизавета. Красьте быстрее! — рявкнул он и снова над его лицом запорхали кисти.

Одна из визажисток подошла ко мне:

— Давайте вас тоже приведем в порядок?

Я позволила усадить себя в кресло, закрыла глаза и почувствовала, как мама сжала мою руку. По щеке сползла слеза. Девушка-визажист ничего не сказала, только промокнула ее салфеткой и выбрала водостойкую тушь.

Глава 33: Макс

Первый вопрос, который я слышу утром, от Марины это:

— Едешь вечером с губернатором в сауну?

На ней нет одежды. Она только что вышла из душа, и эту ночь она провела в моем номере.

Марине скучно. Настолько, что она готова трахаться даже со мной и несмотря на то, что я пьян в стельку. Но если не я, ей придется спать с кем-нибудь из обеспеченных стариков. А ей, похоже, надоели сморчки-червячки. Неужели?

Она уже обеспечила себя, воспользовавшись всеми прошлыми любовниками, как трамплинами, и теперь сама могла бы платить кому-то за ночи с ней.

Она не молодеет, хотя очень пытается. У нее искусственная грудь, кажется, что -то с лицом — губы стали объемнее, а щеки — исчезли как вид.

Она вроде как старалась, когда стояла передо мной на коленях с членом во рту, но я не мог отделаться от ощущения, что смотрю порнуху, в которой девушка просто изображает удовольствие на камеру. Марина стонала, закатывала глаза и елозила на месте. Очень хотелось сказать: «Снято! Всем спасибо», заплатить и больше ее не видеть.

— Макс? Ты не отрезвел еще?

— Не расслышал, — качаю я головой. — О чем ты спрашивала?

— Говорю, едешь ты сегодня в сауну с губернаторскими?

Я получил тендер. Я не могу не поехать, как в прошлый раз... А еще теперь у меня больше нет причин отказываться. Ради этой женщины, которая спокойно спрашивает, еду ли я к проституткам, я в отеле не останусь.

— Да. Я еду.

Два дня назад я чувствовал себя лучше. Выше этого. Рядом с Лерой это было просто.

Оставшись в одиночестве я понял, это был самообман. Я недостоин даже думать о Лере. Вот мой уровень — такие, как Марина.

— А у тебя не будет проблем с тем, что у тебя. ну. проблемы с твоим дружком?

— Посмотрим.

Не могу сказать, что у меня на нее не стоит, как бы она не закатывала глаза и не мычала от удовольствия. Мой член, как Станиславский, этому не верит.

— Ну, береги там себя, — она рассматривает в зеркале грудь четвертого размера. — Не хочется, чтобы тебя подняли на смех.

Конечно, ведь потом и с нее начнут смеяться. Ведь прошлой ночью она ушла со мной, взяла под руку при всех.

— Если вдруг никак, то хотя бы таблеточку прими, — продолжает Марина. — У меня есть.

Еще бы у нее не было. Старички-торчки не зажигают без виагры. Наверное, мне тоже пора на пенсию.

Стоит в узком отельном коридоре голая, как вылезла из душа, рассматривает платья в шкафу на вешалках.

— А чьи это платья у тебя в шкафу?

Неважно.

— Ну и ладно. Одежка так себе.

Вот она. Последняя капля. Хватаю Марину за руку, распахиваю входную дверь настежь.

— Убирайся. Навсегда.

Моргает.

— Не смешно, Макс. Дай мне одеться.

— Разве здесь еще остался кто-то, кто не видел тебя голой?

Швыряю ей влажное полотенце и закрываю дверь. Марина слишком боится оказаться в центре унизительного скандала, поэтому уходит молча. Босиком ей удается сделать это почти беззвучно.

Долго смотрю на вешалки с одеждой в шкафу.

Потом срываю одну за другой, обнимаю и долго сижу, уткнувшись в нее носом. Зачем? Не знаю. Когда в руках оказывается синяя ветровка, глаза начинают слезиться.

Я снова пью из мини-бара, стараясь не смотреть на бедлам в номере, и одеваюсь. Машина ждет на парковке в восемь, как и в тот первый раз.

Вхожу в двухэтажный дом с черного входа, машина срывается с места, стоит только выйти. Где-то рядом во тьме шумно вздыхает море.

— Максим Николаевич, добрый вечер, — кивает девушка на входе. — Проходите. Полотенца и все необходимое найдете в комнате наверху.

В доме смеются мужчины, а перед глазами висит туман — губернатор снова курит сигары. Играет музыка. Иду к ним, меня приветствуют, как победителя. Уступают место рядом с Лазоревым.

— Что-то ты кислый, Макс, — говорит он, нагнувшись ко мне. — Случилось что?

— Наверное, его Марина загнала, — задыхается своим удушливым смехом Штолле.

Губернатор вскидывает брови. Я не забыл, как сильно его интересовала моя личная жизнь в первый день по прибытию. Похоже, ничего не изменилось.

— Моя Марина? — говорит с удивлением Лазорев. — Ну, Соловьев! Думал, тебя на молодых тянет, а ты на зрелых перешел.

— Давайте выпьем, — говорю и протягиваю полный стакан.