Оно-но-Комати

Накануне у меня состоялся поэтический вечер, на который были приглашены все знаменитости Киото, декламировавшие свои стихи. Император обещался на следующий день посетить мой поэтический салон. Но я совсем забыла об этом, когда речь зашла о моей пропавшей сестре Хакире. Я видела, с какой жадностью Митсуко поглощала еду, словно, она была очень долго голодна.

– Благодарствую, благодарствую, г-жа, – приговаривала уставшая женщина.

– Я выделю Вам комнату в моём замке, ибо Вы нуждаетесь в отдыхе, а под утро, лишь только забрезжит рассвет, мы отправимся в путь, – сказала я, дав соответствующие распроряжения слугам.

Они должны были собрать мои вещи. Но в ту ночь мне так и не удалось уснуть, потому что я, почти не переставая, думала о моей милой Хакире. Какая она стала теперь? Узнаю ли я её, когда увижу? Далёкие сцены с детства по очереди всплывали в моей голове, будто, это были птицы, каждый раз отрывающиеся от земли, когда я думала о них.

Я видела Хакиру в ярко-жёлтом кимоно, гуляющую по саду, который она своими руками вырастила. Где же теперь этот прекрасный сад? Давно зарос…. Или чьи-то слуги обрабатывают его, чтобы чьи-то чужие глаза могли восхищаться его великолепием? Слёзы невольно катились по моим щекам, оставив белые дорожки после пудры.

Под утро, когда розовый закат упал на Киото, я и Митсуко выехали из города. На этот раз я не смотрела в окно на живописные пейзажи, проплывавшие мимо нас, мысли мои были направлены на далёкие воспоминания. Я немного уснула, видела во сне чудесный сад сакур и ту заветную беседку, в которой впервые я встретила самурая Тэкэо. А сейчас мне хотелось всё бросить и бежать отсюда. Почему?

Каждый день дворцовой жизни, словно, наматывал на ось дальнейшие события, и эта ось постепенно становилась всё тяжелее и тяжелее. Эти события обременяли меня.

У меня появилось множество обязанностей, и главным образом, они заключались в том, чтобы показывать себя, дескать, вот у императора какая гейша. Многие гости съезжались в центр Японии, чтобы только посмотреть на меня – гейшу-поэтессу.

Мне вновь снился Океан, я видела себя бегущей вдоль узкой полоски берега, чтобы встретиться с кем-то, однако никого не было – берег оставался пустынным и одиноким. Я являлась частью этого берега, точно так же, как и частью этой жизни. Я видела маму и отца, стоявших на берегу.

– Подойди к нам, Оно-но, – произнесла мама.

Я подошла и поклонилась, как и подобает дочери. Мама гладила меня по волосам, как это она часто делала в моём далеком детстве, я ощущала её нежные руки, и мне становилось тепло на душе. Вдруг я заметила слёзы в глазах матери, она крепче обняла меня и произнесла:

– Оно-но, я всегда мечтала увидеть тебя женой какого-нибудь чиновника-феодала, чтобы ты никогда не страдала от нужды и голода, а ты…..ты превратилась в игрушку в руках ловких царедворцев. Об этом ли мечтала ты, дорогая?

– Прости меня, мамочка! Я….так сложилась моя судьба после вашей смерти. Наш дом был разорён.

– Судьбу делают сами люди, всё было в твоих руках, дорогая; всё было в твоих руках.

– Как вымолить мне твоё прощение, мамочка?

Поднялась буря, и шквалистый ветер гнал волны, с силой ударяя их о скалы.

– Мама! Отец! Где вы?! Отзовитесь!

Но никто не слышал моих отчаянных криков.

….Кто-то тронул меня за плечо и слегка встряхнул. Это была Митсуко. Я посмотрела сначала на Митсуко, затем на Мэзуми, отправившуюся со мной.

– Что произошло?

– Вы рыдали, г-жа, – сказала Мэзуми.

– Рыдала?

Митсуко кивнула:

– Да, г-жа.

– Мне приснился плохой сон.

Митсуко порылась в своём узелке и протянула мне небольшой пузырёк с фиолетовой жидкостью и несколько разноцветных пилюль.

– Возьмите, г-жа, – сказала она.

– Что это?

– Мой муж – аптекарь в нашем маленьком городке, его лекарства помогают всем, а недавно их стали заказывать члены императорской семьи, и все остались довольны. Он знает много старинных рецептов, переданных ему предками, – она показала на фиолетовую жидкость в пузырьке, – это – вытяжка из сердца змеи, она залечивает душевные раны, делает человека хладнокровным. А это, – Митсуко показала на разноцветные пилюли в небольшой коробочке, – поднимет Ваше настроение. Красные пилюли исцеляют сердце и сделают его веселее; синие – успокоят лёгкие; жёлтые помогут при расстройстве пищеварения; зелёные придадут Вам спокойствие. Но только их не следует пить слишком часто, потому что это может принести вред. Организм привыкнет, перестанет выделять свои вещества в борьбе с указанными недугами.

Я протянула Митсуко второй мешочек с монетами.

– О, нет, не нужно, Вы и так мне щедро заплатили, этого будет вполне достаточно.

– Так Ваш муж – аптекарь? – спросила я, заинтересовавшись словами этой женщины.

Она кивнула:

– Да, говорят, его предки обучались у самого Лао-цзы.

– Лао-цзы…я слышала об этом китайском мудреце, жившим очень давно. Император тоже почитает его.

– Наш император – философ. Я тоже слышала об этом, г-жа.

Она долго с интересом смотрела на меня.

– Вы, ведь, являетесь звездой гарема нашего императора? И императрица Татибана благосклонна к Вам, – произнесла женщина.