Оно-но-Комати

– Мы пришли к той нищенке, которая вот уже несколько дней живёт при вашем храме, – произнесла Митсуко.

Жрица вновь поклонилась нам:

– Идите за мной.

Мы шли по длинным коридорам тёмного храма синто, и если бы не зажжённая лучина, которую держала в своих руках жрица синто, то мы давно сломали бы себе шеи.

В отличие от других храмов, которые я видела раньше, и в которых побывала, этот храм располагался не на поверхности земли, а углублялся внутрь подземелья. Огромная статуя бога Луны Цукиеми, держащего рыбу в левой руке, предстала перед нами, окружённая многочисленными трещавшими огнями. Возле статуи Цукиеми я заметила очень худую уже поседевшую женщину в лохмотьях. Из её печальных глаз струились потоки слёз, в то время, как она с благоговением смотрела на изваяние Цукиеми. Она молилась, она надеялась на что-то.

– Где моя сестра Хакира? – в отчаянии спросила я, наблюдая за нищенкой.

Митсуко показала на худую фигуру в лохмотьях.

– Разве Вы её не узнаёте, г-жа? Это – и есть Ваша сестра. Вы просили найти её и заплатили много денег за поиски. Присмотритесь к ней повнимательнее, г-жа. Неужели Вы действительно её не узнаёте?

– Нет.

Я долго смотрела в лицо нищенки. И только после такого взгляда черты лица незнакомки вдруг начали приобретать признаки горячо любимого человека.

– Хакира…Это я – твоя сестра, Оно-но. Я искала тебя столько времени. Неужели ты меня совсем не узнаёшь?

Седая нищенка смотрела на меня незнакомым чужим взглядом.

– Г-жа, она безумна, – сказала жрица подземного храма, – оставьте её здесь, мы позаботимся об этой нищей.

Я нахмурилась:

– Да, я понимаю, у жриц синто не может быть ни дома, ни родных, но если бы Вы были мирянкой, неужели бы Вы бросили ту, что так нуждается в Вашей помощи и заботе?

Жрица казалась смущённой.

– Нет, я заплачу лучшим лекарям Японии. Я вылечу мою сестру Хакиру, я верну её в этот мир.

– Но, быть может, она совсем не хочет возвращаться из своего мира, г-жа?

Слова жрицы заставили меня задуматься над тем, что всегда оставалось для меня как бы «за гранью» моих собственных мыслей.

– Возможно, – пробормотала я, – но я никогда, никогда не оставлю Хакиру.

На некоторое время мы задержались в этом маленьком селении, я приобрела там небольшой домик на берегу океана, больше напоминающий рыбацкую хибару, однако интерьер оказался вполне приличным и приемлемым. Я подумала, что природный ландшафт, близость к океану исцелит мою сестру, и она станет, по крайней мере, хорошо есть. Нам прислуживала Мэзуми и ещё одна немолодая женщина, вызвавшаяся сама за небольшую плату. Мэзуми уже поговаривала о возвращении в синтоистский монастырь богини Гуань-Инь. Культ богини с моим обликом, свидетельницей которого она явилась во время нашего пути, произвёл впечатление на Мэзуми.

Я не возражала, однако моя душа не желала расставаться с Мэзуми. Но разве тогда я могла ей сказать об этом? Разве можно кому-то навязывать собственную волю?

О, нет! Не бывать этому. По утрам я делала свои привычные упражнения на побережье под плеск волн и внимательные взгляды случайных купальщиков. Моё тело было удивительно гибким, гибкость была необходима для прославленной гейши, и я не хотела её терять. И потом, вспоминая Наоми и её «школу гейш», я невольно сравнивала себя с ними.

Удалось ли г-же Наоми воспитать ещё одну «звезду», вошедшую в гарем императора? Была ли в моей душе ревность. Нет, я просто любила императора, прекрасно осознавая то, что его всегда будут окружать богатые родовитые женщины. А кем была я? Никем. Без роду, без племени. Только аристократизм моей матери Мий-око и близость к роду «фудзивара» моей тётушки Акиры-сан, могло долгое время удерживать меня на плаву. Днём я заходила в аптечную лавку Митсуко и её мужа. Лавка выглядела довольно прилично. Среди многочисленных полок, уставленных разной формы и величины склянками, бросались в глаза порошки очень ярких цветов. А неподалёку от лавки раздавались жалобные звуки самисяна, сопровождаемые дудочкой.

Музыка потрясла меня, и я пожелала тут же познакомиться с тем человеком, который извлекал эти чарующие звуки. Оказалось, что этим человеком был молодой слепой мужчина по имени Йошинори. У него был очень чувствительные пальцы, за которыми почти невозможно было уследить, так быстро двигались они по грифу самисяна.

Прохожие кидали монеты в его шапку. Я положила монету. Вдруг музыкант остановился и посмотрел своими подслеповатыми глазами в мою сторону. На мгновенье мне вдруг показалось, что он увидел меня, но затем я поняла, что это было ложное впечатление. Музыкант был действительно слеп от рождения.

– Как твоё имя? – спросила я.

– Йошинори, – произнёс слепой музыкант.

– Почему же ты остановил свою игру?

– Потому что никогда раньше не видел такой красавицы, как Вы, г-жа.

– Но….разве ты можешь видеть?

– Могу, если возникшие передо мной образы гармоничны. Ваш образ гармоничен, поэтому я его «вижу», чувствую. Вы похожи на богиню Гуань-Инь.

– Где же твой дом, Йошинори? – спросила я.

– Нигде и везде.

Я бросила ещё одну монету.