Оно-но-Комати

– Вы….даже Вы знаете об этом.

Во взгляде Митсуко я прочла настоящую мольбу.

– Прошу Вас, г-жа почитаемая всеми, помогите этим наглым фудзивара отступиться от земли моих предков. Моей семье грозит разорение, потому что фудзивара наложили на неё лапу, они многих разорили.

– Многих? Значит, значит, и мой отец был разорён из-за интриг этих злосчастных фудзивара…..

– Прошу Вас, помогите мне, г-жа.

– Вы думаете, что я почитаема всеми?

– Я наверняка знаю это.

– Но кто услышит протесты продажной гейши?

– Император. Он, ведь, любит Вас. Он сделает то, что Вы пожелаете.

– Ошибаетесь, моя власть распространяется не дальше императорской спальни.

– Нет! Вы не правы, г-жа. Разве Вы не знаете того, что почти по всей Японии властелин мира приказал соорудить храмы в Вашу честь, и богиня Гуань-Инь изображается с Вашим ликом.

Сначала я подумала о том, что Митсуко бредит, однако вскоре она попросила возницу остановиться. Она выглянула из крытой повозки.

– Здесь. Пойдёмте, г-жа, я покажу Вам один из этих храмов.

Я вышла из повозки вслед за Мэзуми, мы остановились возле огромной пагоды с цветущим садом. В лучах восходящего солнца и пагода, и сад выглядели совсем нереальными. Возле храма нас встретила монахиня синто в белом кимоно, перепоясанная широким красным поясом. Она низко поклонилась нам, подойдя ко мне, упала передо мной ниц.

– Позвольте мне подняться, г-жа, – услышала я.

Монахиня встала и повела нас внутрь храма-пагоды. Стены храма были окрашены в красный цвет с нанесёнными на нём жёлтой краской иероглифами и знаками древней «хироканы». Я прочла: «Оно-но – земная богиня, почитайте её».

В центре храма стоял кувшин, где сжигались благовония, окутывавшие целиком весь храм густым голубым дымом, этот дым стелился по полу. Точно такие же кувшины только меньших размеров стояли по всем четырём углам помещения, поэтому дыма было ещё больше. В области восточной стены было изваяние богини Гуань-Инь с….моим лицом. Богиня держала в руках цветы сакуры и улыбалась всем, кто вошёл в храм, чтобы почтить богиню.

На другой стене я прочла надпись из жёлтых иероглифов: «Уважай и почитай красоту мира. Она слишком хрупка».

Я перевела взгляд с огромного изваяния богини-гейши на жрицу синто.

– Когда возник этот храм?

– Три года назад, о, Великая.

– Не называйте меня «великой», я – обычная гейша. Я – человек.

– Император мечтал встретить одну девушку, которая внезапно исчезла из его жизни, и тогда он пожелал, чтобы возник культ Гуань-Инь, ибо он верит, в Вашем облике, г-жа, сама богиня Гуань-Инь снизошла на эту землю.

Я посмотрела на Митсуко, которая закивала, как бы говоря тем самым, что она была права. Мэзуми глядела на изваяние богини так, будто, впервые увидела божество и была поражена этим.

Вторая монахиня синто поднесла к изваянию богини дары, состоявшие из большого блюда с сухофруктами, орехами, кувшин с родниковой водой и золотые украшения.

Я пожелала возвратиться обратно в повозку, сопровождаемая многочисленными поклонами жриц. Мне стало не по себе.

– Теперь Вы убедились, г-жа? – спросила Митсуко, когда мы отъехали от храма, – и таких святилищ много по всей Японии. Вам плохо…Вы очень бледны. Выпейте зелёную пилюлю, и Вам станет легче.

Я повиновалась, действительно ощутив облегчение. Я всё ещё не могла поверить в увиденное только что.

– Прошу Вас, г-жа, не позвольте этим проклятым фудзивара завладеть нашими землями и разорить наш род.

Я посмотрела на бедную женщину и ответила:

– Хорошо, Митсуко. Я поговорю с императором, как только он найдёт время и благосклонность выслушать меня.

Я подумала тогда: «О, если б и у меня был такой защитник, когда мошенники фудзивара хотели разорить мой дом……, вся моя жизнь, судьбы моих бедных сестёр сложились бы иначе».

Мне было горько осознавать это. Горько, потому что драгоценное время было уже упущено, и я превратилась в продажную гейшу, услаждающую богатых клиентов и даже самого императора; над моей сестрой Хакирой жестоко надругались, и семья, о которой она так всегда мечтала, больше не возникнет в её жизни…..

Хакира жива, но в каком состоянии я найду её? А Кимико…..? Сколько разочарований, печали, боли я прочла тогда в её глазах, наполненных разочарованием в жизни и закрытых от мира!

О, моя Хакира, где же ты? О, Кимико, где же твоё доброе сердце?

К вечеру наша повозка приехала в небольшой городок, название которого мне ни о чём не говорило. Я уснула и вновь была разбужена зоркой Мэзуми, когда наша повозка, наконец, остановилась возле небольшого храма синто.

– Пробуждайтесь, г-жа! Мы приехали, – прошептала Митсуко, но я услышала её, потому что у меня довольно чуткий сон, иногда я проваливаюсь в небытие, но это происходило очень редко.

К нам вышла молодая жрица синто, низко поклонилась нам, она сразу же узнала Митсуко, которая также склонилась в почтении перед девушкой в белом кимоно с красным поясом. Я слышала от Мэзуми о том, что жрицы синто владеют боевыми искусствами ничуть не хуже самых отъявленных самураев, и в случае нападения они могут даже убить.