Оно-но-Комати

– Что Вам угодно, г-жа Оно-но? – произнесла г-жа Ми-юки, низко поклонившись мне, – я слышала о том, что Вы решили украсить собой наш маленький прибрежный городок. Наш аптекарь, г-н Юичи, описал Вас так, будто, Вы являетесь богиней, и я теперь вижу, что он не ошибся. Наш аптекарь очень привереден к женской красоте. Неужели Вы хотите сделать совершенство ещё более совершенным, используя мои снадобья?

– Нет, г-жа, я здесь не из-за себя.

Я дала знак Мэзуми выйти из повозки и привести Хакиру.

Когда моя сестра предстала перед владелицей салона, я заметила, улыбка сошла с её миловидного личика.

– Это – моя сестра Хакира, – произнесла я, показав на неё, – я хочу, чтобы Вы вернули ей её былую красоту.

– Но….разве возможно такое?

– Попытайтесь, и я буду Вам очень благодарна. Я попрошу императора, чтобы он сделал для Вас салон в Киото, и Ваши доходы вырастут до небес.

– Хорошо, – произнесла г-жа Ми-юко, – оставьте здесь Вашу сестру и придите за ней после первого новолуния.

Я оставила сестру, однако ожидать мне не пришлось. На следующий день возле моей хижины на берегу остановилась императорская повозка, и оттуда вышли два воина-самурая. Они поклонились мне. Йошинори, игравший на своём самисяне, остановил игру и уставился в невидимую точку. Один из самураев поклонился мне ещё раз и заговорил:

– Г-жа, Вы должны последовать за нами в Киото. Император очень разгневан Вашим отсутствием и требует Вас к себе. Если наша поездка окажется бесполезной, мы будем казнены.

– О, боже! Неужели гнев императора так велик?

– Да, г-жа, Вы отсутствовали очень долго в Вашем дворце, а когда император возвратился после подавления мятежа эмиси и не застал Вас, он отправил нас, чтобы мы разыскали Вас, ибо Вы никому не сказали, куда направляетесь.

Я была вынуждена отправитсья в Киото, оставив сестру у г-жи Ми-юко. Я отправила со служанкой записку и деньги. В записке я просила хозяйку салона позаботиться о сестре до моего возвращения.

Итак, я снова отправилась в дальний путь, и на этот раз меня сопровождали два воина-самурая, Мэзуми и слепой музыкант Йошинори вместе со своим удивительным самисяном.

Сколько ещё дорог в этой бренной жизни мне предстоит преодолеть?

Глава 7 «Гнев Императора»

«Тот ветер, что подул

Сегодня,

Так не похож на ветер

Прошлых дней.

Далёкой осени –

Он много холодней,

И вот на рукавах уже дрожат

Росинки….

.

Пусть скоро позабудешь

Ты меня,

Но людям

Ты не говори ни слова…..

Пусть будет прошлое

Казаться лёгким сном

На этом свете

Всё недолговечно!

.

Печальна жизнь

Удел печальный дан

Нам,

Смертным всем.

Иной не знаем доли.

И что останется?

Лишь голубой туман,

Что от огня

Над пеплом

Встанет в поле…..

.

Огонь любви….

Нет для него запретов.

Я в ночь, как днём,

К тебе приду, -

За встречу на дорогах грёз

Кто может упрекнуть?

.

Наверно, засыпая,

Думала о нём.

И он явился,

О, если б знала,

Это – грёзы,

Как не желала бы

Я пробужденья».

(Оно-но Комати).

……..

Я предстала перед императором на следующий день после моего возвращения в Киото.

Ярко разгорелись ночные факелы из-за сильного ветра, когда император вошёл в мои покои. Мы долго смотрели друг на друга, я видела сдвинутые брови властелина мира, но несмотря на его грозный вид, это не испугало меня. Нам принесли горячих закусок и сакэ, но император продолжал пожирать меня глазами, так ни к чему не притронувшись.

– Неужели Вы не разделите со мной трапезу, Ваше величество? Очевидно, Вы с дороги и очень устали.

– Это ты с дороги. Оно-но!

Я пригубила сакэ и протянула ему, но глиняный бокал был разбит гневом императора, он с силой отстранил его от себя.

– Как смеешь ты!

– Прошу прощения, Ваше величество, но в чём моя вина?

– Ты разъезжаешь по всей Японии со своими любовниками, а я….я должен тебя ожидать и с надеждой смотреть на пустой дворец, воздвигнутый в твою часть!

– О, нет, Ваше величество. Кто сказал Вам эту ложь про меня?

– Неважно, ты слишком хороша для того, чтобы потешить своё тщеславие и принимать у себя всех желающих, кто больше заплатит за удовольствие провести ночь с тобой.

– Замолчите! Я…..я ездила за моей потерянной сестрой, которую все давно считали умершей, лишь я одна верила в то, что моя бедная Хакира жива.

– Я не верю тебе, Оно-но.

Император, как подкошенный опустился на многочисленные подушки, разбросанные вокруг низенького стола, уставленного всевозможными блюдами, отстегнул саблю и поставил её в угол. Он долго глядел на меня, чем поверг в смущение.

– Где же твоя сестра?