Оно-но-Комати

– Я не хочу пользоваться Вашей добротой, г-жа, и, если я смогу приносить Вам хоть какую-то пользу, я буду делать это. Мои выступления действительно сделали бы Вашу таверну знаменитой по всей округе и к тому же дало бы мне уверенность в том, что я не живу на Вашем иждивении, г-жа. И потом, эти танцы доставляют мне радость, без регулярных упражнений тело моё перестанет быть гибким и послушным.

– Хорошо, – г-жа Юко выразила своё согласие с моим предложением, – Но пообещайте мне, если эти танцы превратятся для Вас в пытку, в любое время Вы откажетесь от них. Вы – возлюбленная императора Ниммё и никогда, слышите, никогда не будете мне в тягость. Я очень любила Ниммё и помню его ещё юношей, всегда стремящегося постичь чего-то большее, чем он постиг. Вы тоже мне глубоко симпатичны, и можете остаться в моём доме столько, сколько пожелаете, г-жа Оно. Не беспокойтесь, я огражу Вас от любопытных и назойливых соседей.

Я улыбнулась:

– Спасибо Вам, г-жа Юко. Спасибо Вашим добрым дочерям, у Вас замечательные девочки. Не волнуйтесь, соседи не станут докучать мне. И потом, одиночество претит мне, я хочу чувствовать себя нужной и полезной. Прошу Вас, г-жа Юко не ограждайте меня от жизни, это лишь ослабит меня.

С тех пор я стала регулярно танцевать в таверне г-жи Юко под гармоничный плач самисяна.

Слепой музыкант Йошинори повсюду следовал за мною. Мне всегда казалось, это доставляло ему удовольствие, или, возможно, Йошинори исполнял таким образом своё внутреннее служение, пообещав однажды своей душе исполнять его, чтобы заполнить пустоту своего сердца. Так иногда бывает, и это было знакомое мне чувство.

Мне пришлось разучить несколько новых восточных танцев, пришедших в Японию из Индокитая, одежду для танцев я купила на рынке.

К таверне г-жи Юко через некоторое время действительно потянулись люди, и у г-жи с дочерями практически не оставалось ни одной свободной минуты, но это также обеспечило поток денег. Моя жизнь постепенно наладилась, однако сердце продолжало тосковать о Миве и императоре Ниммё. Регулярно приходили послания, которые он отправлял с гонцами, чтобы успокоить меня и удостовериться, что я нахожусь в полной безопасности.

«Любимая, скоро всё это закончится, и я сам приеду за тобой. Но будь осторожна, Японию всё ещё раздирают противоречия, и мои враги до сих пор не побеждены. Моя мать и сын Монтоку покровительствуют им. Генерал Оодаку скрылся, я знаю, это он возбуждал мятежные настроения. Но я, также, знаю, что императрица Татибана помогла переправиться ему в Китай».

До меня даже доходили слухи о том, что по всей Японии рыскают ставленники генерала Содоку и разыскивают меня, моё сердце волновалось за Миву, однако вскоре пришёл ответ от Хакиры. Сестра писала мне, что с девочкой всё в порядке, она выросла и уже даже произносит первые слова.

«Конечно, дорогая сестра, скоро ты увидишь свою дочку, но не стремись сюда сейчас. Киото напоминает растревоженный муравейник, император всё ещё на востоке, но скоро он приедет и остановится в вашем загородном дворце. Я жажду скорее приступить к своим обязанностям, подготовить всё в доме и кухню к приезду императора, однако Кимико не позволяет мне этого. Она уверяет меня, что всё в порядке, что мне ещё нужно, как следует окрепнуть. Не думаю, что это так, моё здоровье в полном порядке, и я подозреваю, что моё отравление было подстроено, чтобы удалить меня с кухни. Иногда наша Кимико пугает меня, когда я смотрю на неё со стороны; она, конечно же, совсем не видит, как я наблюдаю за ней, но это так. Я наблюдаю. Однажды в её взгляде я заметила нечто такое, что навело меня на подобные мысли.

Наша Кимико была всегда изнеженным ребёнком и не испытала трудностей в жизни, как ты и я, сестра. Отныне она вошла в круг придворной знати принца Монтоку, и я подозреваю то, что она может быть причастной к заговору, ….. однако я отбрасываю подобные мысли куда подальше. Я не хочу верить в человеческую подлость, просто потому что в мире Света и Гармонии намного приятнее жить……

Это письмо я пишу тебе тайно, потому что подозреваю, тебе угрожает опасность. Не беспокойся, я отправлю его с очень преданным мне человеком…..А вчера в дом приходил чиновник Отоку, он долго говорил со мной, спрашивал меня, не знаю ли я, где ты можешь находиться. Разумеется, я дала ему понять, что мне ничего неизвестно. Думаю, на этот раз он поверил мне, потому что со стороны я произвожу впечатление недалёкой женщины, занятой лишь домашним хозяйством.

Наша Кимико стала любимицей императрицы Татибаны. Получив это послание, умоляю тебя, сестра, сожги его. Будь осторожна, я стану держать тебя в курсе всего, что происходит в Киото.

твоя Хакира».

Прочитав письмо я, разумеется, сразу же сожгла его в печи, наблюдая за тем, как медленно тлеет пепел. Я вспомнила милое лицо Кимико и подумала о том, что Хакира стала слишком подозрительной, что вполне объяснялось её тяжёлой жизнью. Поблагодарив посыльного, я осталась одна.

Никто не знает, как это тяжело и печально жить в изгнании, думать о своей любви и в конце концов потерять её.